Но Эркин сразу заметил, что Женя… не такая, и встревоженно спросил:
— Что случилось? Женя?
Алиса уже убежала в ванную, а Андрей остановился, переводя взгляд с Эркина на Женю и обратно.
— Ничего, — улыбнулась Женя. — Ничего особенного. Потом.
— Нет уж, женя, давай сразу, — твёрдо сказал Андрей.
Эркин молча кивнул.
— Ну, ладно, — сказала Женя.
И взяла с подзеркальника — и как это они его сразу не заметили — конверт.
— Письмо?! — вырвалось у Эркина.
Андрей резко шагнул вперёд и почти вырвал конверт из пальцев Жени.
— Ну-ка, — протянул он угрожающе.
Конверт был вскрыт, но, доставая письмо, Андрей разорвал его почти пополам и бросил на пол, развернул сложенный вдвое листок.
Женя подошла к Эркину и, стоя сзади, обняла его. И, покосившись на неё, Эркин увидел, что она улыбается. Он уже совсем ничего не понимал.
Быстро пробежав глазами текст, Андрей как-то ошалело посмотрел на Женю и стал читать вторично.
Удивлённая странной тишиной, вышла из ванной Алиса и остановилась, внимательно глядя на них.
Наконец, Андрей закончил читать и шумно выдохнул:
— Ну… ну, Женька… ну, купила… как есть купила!
— Ага! — радостно засмеялась Женя.
Ну, я тебя!
Андрей кинулся на Женю и налетел на Эркина. Тот, загораживая Женю, перехватил Андрея, не всерьёз сжал в захвате и спросил:
— От кого письмо?
— От девчонок, — Андрей счастливо заржал. — Ну, от Даши с Машей, помнишь их, рыжие! Ну?
— Помню, — засмеялся Эркин, отпуская Андрея.
Андрей поднял с пола письмо и остатки конверта, дал их Эркину.
— На, прочитай.
Эркин взял письмо и стал читать, напряжённо сведя брови и шевеля губами. Даша и маша писали, что у них всё в порядке, они хорошо устроились, нашли работу, учатся в вечерней школе, у них всё хорошо… а это что? Эркин перечитал ещё раз фразу о танцах и хороших парнях и кивнул.
— Понял, — сказал он вслух и посмотрел на Андрея.
— Я тоже, — кивнул тот и пожал плечами. — Всё так и должно быть.
— За стол, живо за стол, — не дала им углубиться в проблему Женя.
— Ладно, я только за тортом сбегаю.
— Что?! — изумилась Женя. — Зачем?!
— Я же проиграл, — ухмыльнулся Андрей. — Письмо-то пришло.
— Но не то!
— Вот это и надо отпраздновать! Женя, Эркин, я мигом.
И выскочил за дверь так, будто за ним гнались.
Эркин посмотрел на Женю, Алису и решительно сказал:
— Ждём. Да, Женя?
— Конечно.
Женя взяла у него письмо, улыбнулась.
— Ну, что ты, Эркин? Всё же хорошо.
— Да, — кивнул Эркин. — Я просто растерялся. Я… я пойду, перечитаю, ну, и тетради уберу.
— Ну да, конечно. Алиса, ты всё своё убрала?
Эркин достал из сумки и отдал Алисе её вещи, взял тетрадь по шауни и письмо и ушёл в маленькую комнату. Сел к столу и уже спокойно перечитал письмо. Даша и Маша… конечно, он их помнит, помнит ту ночь в Джексонвилле, когдап они услышали о смерти Андрея… Он сидел неподвижно и, когда за его спиной стукнула дверь, спросил, не оборачиваясь:
— Напишешь им?
— Затылком видишь? — усмехнулся Андрей и, подойдя к столу, легко опёрся ладонями на его плечи. — Не знаю.
— Они думают, что ты погиб.
— Знаю. Так чего будоражить? У них своя жизнь, у меня — своя.
Андрей говорил серьёзно, и так же серьёзно ответил Эркин.
— Врать им я не буду.
— Я сам им напишу, — Андрей улыбнулся. — Не боись, сумею.
В комнату заглянула Алиса.
— Эрик, Андрюха, мама обедать зовёт.
— Идём, — Андрей оттолкнулся от Эркина и ловко поймал Алису в охапку. — А ну, признавайся, в торт нос совала?
— Не-а! — вывернулась из его рук Алиса и спряталась за Эркина.
— Чего ж это ты такая нерасторопная? — огорчился Андрей.
— А меня мама не пустила. Эрик, пойдём.
Эркин рассмеялся и встал.
— Пошли.
Наконец сели за стол. О письме больше не говорили: ведь всё понятно, а сегодня выходной, и завтра. Завтра пойдём в кино, все вместе, всей семьёй. А что небо хмурится, и вдруг дождь пойдёт, так ну и что, выходной — это всегда праздник.
После обеда Алиса отправилась спать без спора. Андрей встал.
— Пойду почитаю.
У себя в комнате он взял книгу и лёг на диван. Но читать не стал. Просто лежал и думал.
Даша и маша… хорошие девчонки, близнецы… Он пришёл к ним сразу, как вернулся из Бифпита, принёс связку сушек и фунтик конфет. Нет, он заглянул в больницу днём, нашёл их и договорился, а вечером, как стемнело, перелез через забор, прокрался к их окну. Его ждали и открыли створки, как только он поскрёб ногтем по стеклу. Он влез в окно, закрыл его за собой, втроём они натянули маскировочную штору и уже тогда зажгли свет. В комнате тесно, бедно, но чисто. У них даже плитка своя, и чайник вот-вот закипит. Он положил на стол сушки, конфеты и гордо достал из кармана пачку чая. Девчонки дружно ахнули и в два голоса наперебой, но негромко стали его ругать за мотовство.