Не выдержал, вошёл в круг и Тим. Да и чего отказываться, когда все. Ну, и будь как все. Не ломай компанию — не привлекай внимания. И усмехнулся получившейся рифме.
Полина Степановна, обмахиваясь платком, вышла из круга.
— Никак переплясали тебя, Поля? — улыбнулся ей Аристарх Владимирович.
— Да и ты на кругу не сильнее всех, — ответила она задиристым «девчоночьим» голосом, рассмеявшись, кивнула подбежавшей к ним Джинни. — Иди пляши, девонька, теперь твоё время.
Джинни вернулась к пляшущим, но в круг входить не стала. Посмотрев немного, она незаметно отошла и углубилась в лес.
Здесь было сразу и прохладно от густой тени, и душно от запахов. Настоящий русский лес, о котором она столько читала ещё в колледже. Джинни шла, рассеянно трогая, гладя стволы, за её спиной глухо шумело, всё более удаляясь и затихая, веселье. Поваленные ветром стволы с осыпающейся трухлявой корой, внезапно возникающие перед лицом толстые и одновременно гибкие ветви в густой плотной листве. Она отводила их, с удовольствием слушая свист, с которым рассекала воздух возвращавшаяся на своё место ветка, перелезала через стволы, совершенно не думая, куда и зачем идёт. Ей ещё никогда не было так весело и так хорошо. И выпила она совсем немного, гораздо меньше, чем на той вечеринке в колледже, когда она была действительно пьяной. Лес всё гуще, человеческих голосов уже не слышно, а ей весело и не страшно. Да, она в любой момент повернётся и пойдёт обратно, а зверей диких тут нет, а если и есть, то днём они не опасны.
Впереди громоздился целый заслон из упавших деревьев. Джинни попробовала его обойти и… и оказалась сырой и тёмной ямы, даже не успев понять, как это получилось. И сильно ударившись головой о корень вывороченного дерева. И испугаться она не успела, потеряв сознание…
Отдуваясь, Андрей вышел из круга, шлёпнув по плечу Артёма.
— Здоровско пляшешь, малец.
— Ага, — выдохнул Артём.
Что Эркин — и чего до сих пор имя не поменял, за индейство своё цепляется? — называет этого беляка своим братом, Артём знал и потому не опасался.
— Андрюха, выпьем, — окликнул Трофимов.
— Не всё сразу, — улыбнулся Андрей.
Поискал взглядом Эркина — пляшет ещё. Ну, и пусть. А пить сейчас — это сердце сорвать. Огурец, что ли, схрумкать? Ага, а вон и помидоры лежат, скучают. Он взял огурец и помидор и, понемногу откусывая то от одного, то от другого, вернулся к пляшущим.
Но гармонисту тоже захотелось отдохнуть, да и плясуны, наконец, уморились.
Эркин вытер рукавом лоб, отобрал у Андрея остаток огурца и засунул его в рот.
— Смотри, лопнешь.
— До чего братик у меня заботливый! — восхитился Андрей, торопливо доедая помидор.
Кто пошёл ещё поесть, кто спустился к воде умыться…
— Ну, чего там? С самоварами?
— Пыхтят.
— Заваривать?
— Успеешь. Выпивка ещё есть?
— Н-ну!
— Не все, как ты, без оглядки хлещут.
— Запас иметь — великое дело.
— Это да. Без тылового обеспечения никакой фронт не держится.
— Знаток!
Возвращались уходившие в лес, подсаживались к скатертям. Веселье стало ровным, спокойным.
Проходя по краю поляны, Громовой Камень заметил наброшенную на куст курточку из синей плотной ткани, отстроченную по всем швам белыми нитками. Кажется… да, Джинни была в ней, да, точно, её. Спрятать и разыграть? А сама-то она где? Он огляделся, но не увидел её у скатертей. Наверное, тоже пошла в лес… прогуляться. Вот и отлично. Он снял курточку с ветви и аккуратно запихнул под куст. Вот так. Сразу е заметно, так что… Прятать девчоночью одежду, особенно на купанье — любимое развлечение стойбищных мальчишек. Конечно, это ребячество, детская глупость, но… но почему бы и не созорничать? В такой-то день!
Громовой Камень ещё раз огляделся, проверяя, не заметил ли кто его хулиганства, и захромал к скатертям. Самое время перекусить.
Очнувшись, Джинни никак сначала не могла понять: где она и как здесь оказалась. Болела голова. И нога. И вокруг сумрачно и сыро. И очень противно пахнет гнилью. Джинни зашарила руками по склизким не осыпающимся, а оползающим стенкам, попыталась встать, но ногу прострелила острая боль, и голова сразу закружилась. Ойкнув, она села обратно, прямо в густую грязь. Надо посидеть, ус покоиться и… ичто-то придумать.
Пили уже без общих тостов, вразнобой, маленькими компаниями, а то и сами по себе.