— Да уж, — Галина Сергеевна оторвалась от своих бумаг. — В нашем лесу медвежью берлогу найти…
— Да ещё с персональной ванной! — фыркнула Калерия Васильевна.
Теперь смеялись все.
Учителя собирались в отпуск, разбирая скопившиеся бумаги, ученические работы, методички… это с ума сойти, сколько хлама, и откуда он только берётся?
— Коллеги, не забудьте про отчёты.
— Я тебе, Мироша, первой сдала, и где он?
— Поля, первой ты мне сдавала отчёт на педпрактике.
— Дцать лет тому назад, — кивнул Аристарх Владимирович, роясь в листах гербария. — Был такой случай в твоей жизни, но он остался единственным. Агнесса, клевер у тебя?
— Да, держите.
У Громового Камня тоже была своя полка в одном из шкафов, правда, почти пустая. Вернее, совсем пустая. Но он положил туда аккуратно переписанные конспекты проведённых уроков и бесед, несколько рисунков «на индейские темы», сделанных в младшей группе, три листка итоговой работы у взрослых… Ничего, это только начало. А пойдёт он опять в племенном. Форма неуместна, брюки и рубашку жалко: костры, поиски кладов и прочее… веселье, а ничего другого у него просто нет. Отпускные дадут в пятницу. Немного, но ему должно хватить до сентября, до полной нагрузки в школе и часов в Культурном Центре. Интересно, сможет ли он выкроить на костюм? Не на «тройку», конечно, но хотя бы брюки и пиджак, и ещё две рубашки, и галстук… К сентябрю надо собрать. На чём он сможет сэкономить? Да, отчёт сдать. Хиленький отчёт, конечно, но у него и часов было… кот больше наплачет.
— Мирон Трофимович, вот отчёт.
— Спасибо, Гриша.
— Встречаемся в четверг?
— Да, в десять.
— Я зайду за вами?
— Да, спасибо. В семь?
— Да. Пока дойдём, будем вовремя.
Расходились весело, будто отпуск уже начался. А разве нет? Осталось-то… в четверг итоговый педсовет, в пятницу зарплата, и до двадцать пятого августа…
Громовой Камень шёл уверенно, но медленно и покинул Культурный Центр последним. Пологое широкое крыльцо уже опустело. Как и площадь. Ну, что ж, до семи он успеет сходить в школу, вернуться домой и переодеться… По времени — да, лишь бы нога не подвела. Ему ещё всю ночь ходить. Или в школу в четверг, после педсовета? Но он уже спустился по ступеням, пересёк площадь и пошёл по в нужном направлении. Теперь второй переулок налево.
У школьной калитки Громовой Камень остановился, оглядывая просторный из-за пустоты двор. Здесь будут сад, цветник, огородик, а там спортплощадка, а вон там — площадка для игр. Ну и что, что пусто, школа только начинается. Проект он видел, с директором говорил, двадцатого августа он придёт сюда, в свой класс, и уже не почасовиком, а учителем. Он пересёк двор, снова поднялся по ступеням, нет, вполне терпимая крутизна, толкнул дверь.
Гулкий, пустой и светлый вестибюль, пустые и очень тихие раздевалки с рядами шкафчиков, пустые доски объявлений и расписания. О! Нет, два аккуратных листка. Он остановился и внимательно изучил незамысловатые тексты. Запись в школу в канцелярии, с десяти до семи, а в субботу с десяти до трёх. Родительские собрания по классам двадцать седьмого августа в шесть вечера. Всё правильно, всё как надо.
На стук его палки и шагов из канцелярии выглянула русоволосая маленькая женщина в очках. Громовой Камень уже знал её — Анна Алексеевна, секретарь — и весело поздоровался.
— Здравствуйте, Анна Алексеевна.
— Здравствуйте, Громовой камень, — ответно улыбнулась она. — Пришли посмотреть?
— Да.
— Возьмите ключ, — позвала она его.
— Спасибо.
Он вошёл в канцелярию, и анна Алексеевна сняла с доски и протянула ему ключ с деревянной биркой.
— Мебель ещё не привезли.
— Я знаю.
Она понимающе и немного грустно улыбнулась.
— Просто подышать?
Громовой Камень молча кивнул.
Да, он знает, что такое пустая школа. Тогда, в Эртиле, в школе шёл ремонт, а они помогали, их — старшеклассников — попросили остаться на каникулы помочь, и он не поехал в стойбище, тогда и научился малярничать, класть штукатурку и ещё многому другому, а когда ремонт закончился и все ушли, он так же бродил по пустой школе и воображал. Он уже знал, что пойдёт в педагогический класс. И готовился. И были ещё школы. В обломках мебели и осколках стёкол, и трупах. И те школы были не пустыми, а мёртвыми.
Громовой Камень открыл дверь и вошёл в класс, очень пустой и очень светлый. И даже доска уже висит. Он встал спиной к ней и оглядел открывшееся перед ним, одидающее его слова пространство. Ну вот, это его школа, его класс. Мебель завезут, цветы на окнах… плакаты, таблицы… Да, за этим надо будет съездить в Ижорск, в методкабинет при департаменте. Лишь бы в Царьград в представительство не пришлось мотаться. Такую поездку он не потянет. Нет, школа пустая, а не мёртвая, он чуствует это…