— Три.
— Вы филолог?
— Буду им. Хочу заняться фольклористикой.
— А, собирали здесь материал?
— Прежде всего, плату за учёбу. А… материал и навёл меня на мысль о фольклоре.
— А почему бы вам не сменить профиль, Берт? Скажем… на ветеринарию?
— Или ещё лучше экономику?
— Да, или на юриспруденцию, раз вас влечёт гуманитарное направление.
— Да, года ещё два старшим ковбоем, и вы — управляющий.
— Интересное предложение, джентльмены, здесь есть о чём подумать.
— Разумеется, Берт.
— Но на следующее лето вы, разумеется…
— Я уже договорился с мистером Рестоном. Команду себе он сам подберёт.
Ух ты, прыткий какой лендлорд! Ну что ж, у Берта хватка есть и людей чувствует, а остальному научиться можно. Сделал малыш карьеру.
— Но я не ожидал такой удачи.
— Да, эта олимпиада оказалась очень удачным изобретением.
— И как все увлеклись.
— Да, я знал о скачках, даже стрельбе, но что метание ножей окажется столь азартным зрелищем…
— А борьба столь волнующей.
— Особенно для дам.
— О да, дамы совсем потеряли головы.
— Если у кого они и были.
— Вы сегодня играли рискованно, Бредли.
— Вчера вы были осмотрительнее.
— Ну, лендлорд должен быть уверен в своих работниках. И я рискнул.
— Риск хорош, когда он оправдан.
— Риск оправдывается результатом.
— Согласен, но последняя схватка…
— Исход был проблематичен. И весьма.
— Но я не предполагал, что все эти местные… гиганты не дойдут даже до финала.
— Этого никто не предполагал.
— Да, вы заметили? Даже призы подбирались под местных.
— Вы, капитан, тоже рискнули.
— Я ставил на ловкость против силы.
— Вы правы. Победила ловкость. Очень ловкие и гибкие. Весь… гм, первый десяток. Молодцы один к одному. Будто… из одного… питомника.
— Вы находите? — удивился Джонатан. — А я, признаться, впервые увидел такое… разнообразие.
— Ну что вы, Бредли! Это же видно сразу.
— Я согласен с Бредли. Общее только то, что они хорошие борцы.
— Да, ну, и возраст, пожалуй.
— Но мускулатура, поведение…
— Обычное поведение, не нахожу ничего особенного.
— Хвастовство своей силой типично этого возраста. Все молодые.
— Да, и независимо от расы, кстати.
— А кстати. В поведении всех цветных много детского.
— Согласен, они все очень инфантильны.
Старцев поймал взгляд Джонатана и улыбнулся. Джонатан кивнул.
— Однако психологические особенности цветных меня мало интересуют.
— Разумеется, вы правы, Бредли.
Так, русский согласился увести разговор. Интересно. Что же он знает и чем это кончится? Но до этого дурака… так, раздевают его. Ну, правильно. Как тогда Эркин сказал? "Раззявив пасть, думай, что вякаешь". Ну, сейчас его разденут. А Берт хорошо работает, решил выйти? Правильно, с него достаточно.
— Спасибо за игру, джентльмены.
— Подумайте над предложением, Берт.
— Жду вас завтра у себя, мистер Рестон.
— До встречи, Берт.
— Удачи, Рестон.
Ты смотри, как провожают парнишку. Так, а этого дурака уже кончают. Дикси увял. Ну да, увидел, наконец, что русский с Джонни, и струсил. Так, сейчас русский начнёт выходить. Его время. Джонни доработает и выйдет. Ну, по обычному режиму.
Эркин и Андрей не спеша шли по ночной тихой улице. За домами шумела и переливалась огнями Мейн-стрит, а здесь…
— Уф, сошло всё.
— Они хорошо играют?
— Нормально. Я не стал нажимать, боялся, что сам сорвусь или их сорву. Давно не играл.
— Ты хорошо держался. С языком заносило иногда, вроде даже как не по-русски, но… чуть-чуть.
Андрей улыбнулся.
— Меня ты держал. Вспомню о тебе и останавливаюсь. А то бы сорвался. А язык… Это феня. Ну, у русских кримов свой язык есть. У них тоже срывалось. Да и проверяли меня, пришлось… соответствовать.
— У русских есть кримы? — удивился Эркин.
— А что, русские не люди? — засмеялся Андрей. — Уголовники везде есть. Мне когда-то объясняли. Раз закон есть, то и нарушители должны быть.
Эркин искоса посмотрел на него и улыбнулся:
— Давай, говори. Я ж вижу всё.
Андрей покраснел.
— Я вот что хотел… Ну, вот завтра, ну, для справок этих, там фамилию называть надо. Я… я ж не помню своей.
Эркин хотел было сказать: "Так придумай", — но промолчал, и Андрей продолжил:
— Я и подумал… можно… Можно, я твою возьму?
— Как это? — не понял Эркин.
— Ну, назовусь, как и ты. Ты… ничего? Не против?
— Бери, конечно, — пожал плечами Эркин. — Только… охота тебе Угрюмым зваться?