* * *
Отдохнувшие за неделю кони шли резво. По-осеннему тёплое, но не жаркое солнце, безлюдная просёлочная дорога. Привычные, ставшие за лето нетрудными движения… Они даже ни о чём не говорили вначале, скакали молча. Изредка Эркин на скаку доставал карту, смотрел её и снова прятал. Учить Фредди умел, и теперь ориентиры словно сами вели их, передавая друг другу. Андрей сбил шляпу на затылок, подставив лицо ветру. Эркин и вовсе снял шляпу и держал её в руке. Фредди советовал им сделать две короткие дневки вместо одной длинной: бычков, залегающих на жвачку с ними нет, а лошадям так легче, — и даже отметил примерные места.
Солнце поднималось всё выше, лошади шли ходко. Андрей посмотрел на Эркина и улыбнулся.
— Хорошо, правда?
— Ага, — согласился с очевидным Эркин и засмеялся. — А лучше всего, что мы уже в имение едем. Семь дней осталось. Самое большое.
— Соскучился?
Эркин быстро посмотрел на Андрея, опустил глаза. И медленно, с трудом, вытолкнул из себя:
— Да. Очень.
Андрей осторожно положил руку ему на плечо.
— Ты… Ты не думай, что я выспрашиваю… Я всё понимаю… Не обижайся.
— Я не обижаюсь, — Эркин попытался улыбнуться. — Но… не могу я об этом говорить… даже с тобой. Я думать боюсь, чтобы вслух не вырвалось.
— Я не буду, — кивнул Андрей, мягко убирая руку. — И знаешь… Хорошо было, конечно, но что возвращаемся… за лето, может, и улеглось всё. Я с документом теперь. И рубцы не болят совсем.
— Ага, как по спине тебя треснули, так и лопнуло.
— Подумаешь, покровило малость. Зато мы теперь сами по себе. Фредди — мужик, конечно, правильный, но надоело под чужой рукой ходить.
— Ещё бы, — согласился Эркин. — Ну да ничего. Дождёмся их в имении, сдадим всё, под расчёт получим и домой.
— А если они нас с премией нагреют? Почём он бычков продал, ты ж не знаешь. А говорят…
— Говорят по-разному, — кивнул Эркин, — только… Помнишь, ты мне перед мастерством сказал, я о призах спрашивал, а ты сказал, чтоб я не думал об этом, помнишь?
— Помню.
— Так и с премией. Плату оговорили, плату он даст. А премию… как захочет. Нельзя её в расчёт брать.
— Это так. И как под расчёт ещё будет. По вещам у нас вычета быть не должно?
— По вещам, да. У нас только два дня, ну, за Мышеловку.
— Помню. Да я ещё когда болел, шесть кормёжек пропустил. Я потом сосчитал, так?
Эркин задумался, припоминая.
— Нет, не шесть. Вот считай. Вырубился ты перед дневной.
— Так, — кивнул Андрей и растопырил пальцы. — Считаю.
— Две кормёжки я с тобой сидел, мне их, кстати, тоже на вычет можно. Утром я тебя в тайнике оставил.
— Три, — Андрей загибал пальцы.
— Днём ты за костром следил, ещё этот офицер припёрся.
— Так, четвёртая, правильно.
— А вечером ты уже с нами пошёл.
— Ага, и Фредди меня к забору прислонял. Вот тебе и пятая. И с утра ещё я еле ползал. Шестая.
— Ты ж на них был.
— Но не работал. Если Фредди обо всём доложил, то шесть кормёжек, а это два дня.
— Ну, может, четырьмя обойдётся.
— Может, — кивнул Андрей. — А может, и нет. Как карта ляжет. Джонатан своего не упустит. Хотя мужик широкий.
— Широкий — это как? Я не понял.
— Ну, шикует, легко деньги тратит. Ужин этот ему ой-ой-ой во сколько обошёлся.
— Широкий, — согласился Эркин. — Но не упустит. А с вычетами этими полный бардак. У каждого лендлорда по-своему. А может, и совсем обойдётся. Всё ж таки болел, не гулял. Даже рабу три дня на болезнь давали.
Андрей вздохнул.
— Но скрутило меня тогда здорово. И ведь видел я собак раньше, и ничего, а тут…
— Ладно. Не растравляй себя, — Эркин надел шляпу и полез за картой. — Смотри, ходко как идём. Вон он нам на дневку пометил, а не утомились вроде. Передохнём или как?
— Передохнём, — кивнул Андрей. — Он здесь больше нашего смыслит.
Они свернули на зелёную лужайку и спешились, отпустили лошадей, а сами легли на траву.
— Есть хочешь?
Андрей удивлённо покачал головой.
— Совсем не хочется. Во накормили!
— Да, ужин был… — Эркин рассмеялся. — На всю жизнь запомним. Всю ночь ели. И ещё осталось.
— Ага, — ублаготворено вздохнул Андрей. — И потрепались хорошо. Слушай, так ты не наврал насчёт приёмов?
— У тебя одно на уме. Нет, конечно. Зачем мне врать?
— И ты того, кончал на каждом?
Эркин покосился на покрасневшего Андрея, улыбнулся и кивнул:
— Да, и она тоже.
— А что? — Андрей даже на локте приподнялся. — Бабы тоже… кончают?
— Ну да. По-своему, конечно. Не так, как мы.
— Эркин…
— Ну, — Эркин усмехнулся, — спрашивай.