— На моторе, — сразу решил Фредди. — Эндрю, лезь, достань одеяла.
— Так… — Андрей даже задохнулся, — вчера ещё задумали?! А мне ни слова!
— А зачем? — Эркин деловито расчищал место. — Чтоб ты языком трепал и мне спать не давал?
Андрей сбросил из кузова одеяла. Одно упало к ногам Эркина, а другое на капот грузовика.
— Держите. Развели тайн…
Эркин улыбнулся, а когда Андрей спрыгнул вниз, быстро обнял, ткнувшись лбом в его плечо, и оттолкнул от себя. И так быстро, что никто ничего не заметил, а Андрей не сразу понял.
— Идите к ручью. Или к дороге, — Эркин складывал одеяло вчетверо по всей длине.
— А посмотреть? — Фредди подмигнул Андрею.
— Я к тебе зрителей звал? — не выдержал Эркин. — Пока не уйдёте, не начну.
— Ладно, — сказал Андрей. — Нельзя смотреть, так послушаем. Пошли, Фредди.
Когда они отошли, Эркин повернулся к Джонатану.
— Пожалуйста, сэр. Снимите куртку и сапоги. И пояс. А рубашку расстегните.
— Совсем раздеваться не надо? — попытался пошутить Джонатан. — Уже легче.
— Холодно уже, — спокойно ответил Эркин, аккуратно закатывая рукава ковбойки. — У вас что-нибудь болит, сэр? Или так, лёгкий общий?
— Ничего не болит, — пожал плечами Джонатан, бросая на землю пояс с кобурой.
— Пожалуйста, сэр, ложитесь. Руки вытяните и лбом упритесь.
От кустов донеслись смачное ржание Андрея и укоризненный голос Фредди:
— Тихо ты, не слышно ж ни хрена.
— Ну, я доберусь до него, — мрачно пообещал в пространство Эркин, становясь на колени и берясь за плечи лежащего ничком Джонатана.
Джонатан, не признаваясь в этом самому себе, боялся. И в первый момент вздрогнул. Но тут же почувствовал, понял не разумом, а… кожей, что ли, всем существом, что боли не будет. Что эти сильные пальцы знают, действительно, сами знают и делают всё правильно.
Эркин взялся сделать Джонатану массаж и потому, что Фредди попросил, и потому, что без Джонатана парням своё дело не поднять. Разрешение… патент… они-то только о деньгах думали, но видно… да что ж это все белые такие… дубовые! Желваки одни.
— Вы расслабьтесь, сэр.
Эркин уже втянулся в работу, даже не заметил, как подошли Фредди и Андрей и остановились в нескольких шагах.
Фредди смотрел на напряжённое суровое лицо Эркина с закушенной губой и сведёнными бровями, на выступающие на скулах и лбу капли пота. И это… как сказал Эркин? Лёгкий общий? И вот так парни хотят зарабатывать себе на жизнь? Полегче работы не нашли? Но если они знают и умеют… когда знаешь и умеешь, легче.
— Ну вот, сэр. Отдохните теперь, сэр.
— Закатывать? — спросил Андрей, беря одеяло.
Только тут Эркин заметил их и встал.
— Ну, и чего припёрлись?
— Больно тихо было, — ухмыльнулся Андрей. — Вот и пришли посмотреть. Живой или нет?
Фредди присел на корточки у головы Джонатана.
— Ну как ты, Джонни?
— Отстань, — простонал Джонатан.
— То-то. Сейчас закатаем тебя, в кузов положим…
— Сосисочкой! — заржал Андрей.
Эркин отобрал у него одеяло и накрыл Джонатана сверху.
— Пошли бы вы оба отсюда. Сказать куда?
— Нет, мне интересно, как ты его закатывать будешь, — не уступил Фредди.
— А просто, — Эркин, легко переворачивая Джонатана, завернул того в одеяло и поднял на руки. — Андрей, с земли подбери и там подстели.
— Да закидывай ты его, — посоветовал Фредди, влезая за Андреем в кузов. — Чего возишься, как с хрустальным.
Джонатан дёрнулся, но упакован он был надёжно. Его подняли в кузов и уложили между мешками парней.
— Чтоб не катался, — объяснил Фредди очень заботливым тоном. — Не дёргайся, Джонни, вот сапоги твои, пояс, куртка, всё рядом кладу. Шляпой от солнца накрою. Так, парни, одному теперь со мной в кабине придётся.
— Я спать буду, — сразу сказал Эркин.
— Может, чаю глотнёшь? — предложил Андрей.
Эркин молча покачал головой. На него опять наваливалась вчерашняя усталость, и Фредди, увидев и поняв, сразу прекратил свои шуточки и подначки, сказав уже совсем другим тоном:
— Конечно, ложись. Ты бы взял себе второе одеяло, он и в одном не замёрзнет. Ну, как знаешь. Эндрю, давай вниз. Пусть отдыхают.
Их голоса доходили до Джонатана глухо, как сквозь воду. Просто продолжалось то состояние блаженного покоя, которое началось ещё во время массажа. И он, уже не сознавая окружающего, растворялся в этом покое. И было совсем не страшно, и не больно, и вообще ничего не было… И только совсем смутно ощущалось чьё-то живое дыхание рядом…
Эркин спал. Беспокойство о Жене, Алисе, загнанное глубоко внутрь, причиняло уже физически ощутимую боль, и только привычным усилием он удерживался от стона. Солнце припекало всё сильнее, кабина и борта защищали от ветра, и становилось жарко. Эркин лёг на спину, локтем заслоняя от солнца глаза. Ну вот, что мог, он сделал. Дальше не от него… Дальше… нет, не могу… Женя… Я уже еду… Женя…