— Хорошо, пусть лежит до утра.
Эркин улыбнулся, но позы не изменил и сидел так, пока Женя укладывала Алису. Но вот Алиса уже в постели, укрыта одеялом, Женя поцеловала её в щёку со словами: "Спи, маленькая", — и вернулась к столу, посмотрела на Эркина.
— Устал? Налить ещё чаю?
Он покачал головой.
— Нет, просто… — Эркин смущённо улыбнулся. — Просто так хорошо, что шевелиться неохота. Бывает так?
— Бывает, — кивнула Женя и пригладила ему влажно торчащие на макушке пряди. Он поймал её руку, прижал к себе, поцеловал в ладонь. — Ох, Эркин, как я ждала тебя. Как я боялась за тебя.
Он снизу вверх смотрел на неё. Женя наклонилась, поцеловала его в щёку рядом со шрамом и нарочито строго спросила:
— Мы делом займёмся?
— Давай, — Эркин обхватил её обеими руками и посадил к себе на колени.
— Эркин, надо с деньгами разобраться.
— Ах, это-о! — он изобразил разочарование и разжал объятия.
Женя тихо рассмеялась и встала. Выложила на стол свёрток с деньгами, поставила шкатулку.
— Вот, смотри, — и тут же рассмеялась. — Нет, я даже не знаю, чего с такой кучи денег делать.
— Я тоже, — улыбнулся Эркин.
— Ну ладно, — Женя села за стол и развернула свёрток. — Давай так… — и задумалась.
Эркин терпеливо ждал. Женя тряхнула головой и решительно взялась за пачки купюр.
— Я всегда сразу откладываю на квартиру. А если уплатить заранее до Рождества? Чтоб об этом уже не думать и свободно тратить остальное. А до Рождества — это… за сентябрь я оплатила. Октябрь, ноябрь, декабрь. Три месяца. Это… нет, отложим побольше, вдруг он опять поднимет плату.
— Он — это кто?
— Хозяин, — Женя оторвалась от денег и посмотрела на него. — Я же только снимаю. Эту квартиру и сарай. И плачу больше всех во дворе.
— Почему? У них дома, у тебя квартира, так?
— Так, — Женя вздохнула. — Из-за Алисы. Она же незаконная и "недоказанная", да и я к тому же "условная". Хорошо ещё, что пустили.
Эркин как от удара перехватил ртом воздух. А Женя продолжала раскладывать деньги. На дрова, на керосин, на еду. И такая большая, такая толстая пачка таяла, рассыпалась на маленькие. И что же… ничего не останется?! Женя подняла на него глаза и улыбнулась.
— Ты что, Эркин?
Он кивком показал на деньги.
— Дрова, еда, керосин, квартира… И больше ничего?
— Кабы не есть, так в золоте ходили бы, — вздохнула Женя и строго добавила: — На еде не экономят. Понимаешь, Эркин, получается, что на всё это у нас деньги есть. И что это значит? — она улыбнулась.
— Что? — подыграл он.
— Что заработок можно спокойно тратить. Покупать вещи, из еды что повкуснее.
Эркин кивнул и медленно, словно пробуя слова на вкус, сказал:
— Я думал, ты купишь чего-нибудь себе. И Алисе. Я думал, это, — он кивком показал на деньги, — много.
— Конечно, много, — сразу поняла его Женя. — И вот теперь до самого Рождества я всю зарплату могу тратить. На жизнь-то деньги есть.
Он неуверенно кивнул.
— А… до Рождества долго?
— Столько, сколько ты был на заработках, и ещё две недели.
Эркин улыбнулся.
— Теперь понял. Действительно здорово. Женя, я работать буду, на еду хватит. Ты сразу себе купи. И Алисе.
Женя вздохнула.
— Хорошо бы. Но… посмотрим. Для начала я за квартиру заплачу. И дрова куплю.
— Бери непиленые. Так дешевле, а мы с Андреем всё сделаем.
— Хорошо, — кивнула Женя. — И смотри. Это то, что осталось. Что уже можно тратить.
Эркин смерил взглядом стопку кредиток и вздохнул.
— Мало.
— Это же сотенные, — улыбнулась Женя. — Почти тысяча. Вот увидишь, как теперь всё будет.
Она, как всегда, аккуратно обернула пачки бумажными ленточками с надписями и убрала часть в шкатулку, а часть в комод.
— Вот видишь сколько. Даже в шкатулку не влезает, — Женя подошла к нему, и Эркин сразу встал.
Женя обняла его и на секунду прижалась и тут же не то, что отстранилась, а просто встала рядом, положив руки ему на плечи и очень мягко, очень плавно погладила. Эркин наклонился и поцеловал её в щёку. Она сама подставила губы, но тут же отвернулась и прижалась щекой к его груди. Эркин обнимал её, не понимая и не желая ничего понимать. Женя плакала. А он не знал, что делать. Она плакала тихо, даже не вздрагивая, и только его тенниска на его груди намокала от её слёз.
Наконец Женя успокоилась и снова подняла к нему мокрое, но уже улыбающееся лицо.
— Ох, Эркин, как же я… как же ты… — она запуталась и засмеялась.
— Я не понял, — признался он.
— И не надо, — рассмеялась Женя. — Поздно уже.