Дружный хохот.
— И думаешь, хватило бы? А если те, ну у кого брать собирался, дорожиться бы стали?
— Ну, это не проблема. Это бы я сделал. И прикинул, что на первое время мне пятерых хватило бы.
— Это как?
— Это что ж за имение, что пятерых рабов хватит?
— Да на любой ферме больше надо.
— А считай. Я думал так. Пахоту не потяну. Значит, буду стадо делать. Молочное. И на откорм.
— Дело.
— Эт-то да, конечно.
— И всё равно пятерых мало. Даже для начала.
— Считай. Одна баба в доме управляться. Чистить там, убирать и готовить мне. Вторая стирать и рабам готовить. И трёх мужиков. На дворе там и вообще на подхвате, второй на огород, чтоб свой овощ был, и скотник. На первый год я бы перекрутился. Га второй год подкупаю мелюзги, и пусть она при этих крутится и растёт. А там бы и пошло.
— А не дурак ты, Грег.
— Да-а, разумно.
— Пятерых, если с умом подобрать да напороть сразу… хватило бы.
— Скотника надо толкового.
— Да, при таком раскладе всё на скотнике держится.
— Вот я и приглядел себе. Рабов много держали, пятерых, чтоб работали, найти можно. Я уж хозяйку обрабатывать начал. Кручёная была, впрямую не подойдёшь. Да тут… русские припёрлись.
Все вздыхают и ненадолго устанавливается мрачное молчание. Всем им русские помешали.
— Ну, после заварухи имение совсем задёшево можно было взять.
— Так-то оно так, Фредди, а кто бы работал? Раньше купил, и он твой. Всё. А теперь? Попробуй, заставь его, если ни пороть, ни по морде ему съездить, ну, ничего нельзя.
— Как-то ж заставляют.
— Так, Сэл, они и работают… как-то. И не я выбираю, кто мне нужен, а, видишь ли, если он согласен наняться, — Грег разгорячился, сбросил уже было собранные карты. — Вот смотри, вот не выдумываю, честно, как было, так и говорю. Присмотрел я одного, Как раз в скотники себе.
— Это кого, Грег?
— Угрюмого помнишь?
— Чего?! Ты что, с перепоя?! Да тупее и упрямее скотины во всём имении не было, да я за жизнь свою второго такого тупаря не знал, — Пол тоже сбросил карты и стал рассказывать: — Это в имении скотник был. Индеец, Раб. Сколь ж он… ну, лет пять, а может, и больше держали его.
— Индеец раб? Так чего ж ты хочешь?
— После двух-то побегов…
— Я б таких сразу кончал. Толку всё равно не будет.
— Этот питомничный был, — усмехнулся Грег. — Всё-то ты верно, Пол, говоришь. Пять лет он прожил. Ни разу не улыбнулся, глаз ни разу не поднял. Говоришь ему что, так он как каменный, слышит, нет ли — не поймёшь. Морда тупая, стоит перед тобой… и сапоги свои рассматривает.
Он слушает, с трудом сохраняя неподвижное, как и положено в игре, лицо. Угрюмый, индеец, питомничный раб, скотник, пять лет… Слишком совпадений. Это Эркин. Тогда эти… Грег и Пол… Так это ж Грегори и Полди! Это о них Эркин рассказывал. Суки надзирательские шакалы.
— Как каменный, — кивает Пол. — Бьёшь его, а он, стервец, что придумал. Качается под ударом. Ну, чувствую, что не так кулак ложится. Так я что делал. За волосы ухвачу и держу, чтоб башкой не крутил. Нахлещешь его, у самого рука болит, а ему… Хоть бы хны. Ничем не проймёшь. Чего ты его выбрал?
— А того. Дурак ты, Пол. Тупарь он, конечно, тупарём, как все индейцы, и скотина неблагодарная, но работал. Его подгонять было не нужно. И со скотиной он ладил.
— Сам скотина, вот и ладил, — ржёт Пол.
— Верно, — соглашается Грег. — Только к быку, бык племенной был, он один и мог зайти. И коровы от его дойки не болели. Ну, о нём много чего рассказать можно. Мне он чем пришёлся? Работяга — раз, с другими рабами не стакнется — два.
— Ну, это ты загнул.
— Разогни, Пол. Он с кем из рабов в стачке был? А? За пять-то лет. Вспомни. Даже с Зибо… Ну, это тоже целая история.
— Смехота! Понимаете, был такой черномазый, Зибо, скотник. Старик уже, на Пустырь пора. Когда Угрюмого купили, я и скажи Зибо, что это его сынок, ну, десятый в награду.
Дружный хохот заглушает Пола.
— И он поверил?!
— Да черномазый же! Они всему верят!
— Да, в чём другом, а в этом… они как психованные.
— Хуже жратвы.
— Ну да, скажешь только, это там сын твой, и всё. Они уже родня, понмаешь.
Да, крови совсем не чувствуют.
— Ну вот, так Зибо ему: сынок, сынок, сам слышал, а он…