Тем временем в участок вернулся капитан.
-
«Ба! Товарищ корреспондент, вы еще здесь?!На поезд не опоздаете?», – Максим подскочил на месте. Он совершенно позабыл про это. Взглянув на часы, он осознал, что ему остается ещё тридцать минут.
-
«Товарищ капитан, не надо так пугать.», – ответил Максим.
-
«У меня есть ещё время.», – полицейский прошел к своему столу, который спешно освободил сержант.
-
«Я не пугаю...», – начал он.
-
«Просто, он всегда немного раньше отъезжает. Вот я и предупреждаю.», – он грохнулся на свое место и тут-же обнаружил крошки. Многозначительно посмотрев на сержанта, он вновь обратился к Максиму.
-
«Если вы не закончили, то у вас не большее пяти минут.», – в его голосе мелькало раздражение. Может это и не относилось к журналисту, но Максим поспешил ретироваться. Он свою работу окончил.
-
«Нет, я все сделал.», – спешно ответил он.
-
«В таком случае – прощайте!», – капитан привстал и пожал руку Максиму. Попрощавшись ещё и с сержантом, Максим у самого порога сказал:
-
«Прощайте, товарищ анархо-коммунист!», – он махнул рукой на прощание.
-
«И вам не хворать!», – ответил ему заключенный. Максим закрыл дверь участка.
На улице стало темнее и безлюднее. Где-то еще лаяли собаки, а в ближайших зарослях стрекотали сверчки. На перроне все ещё стоял состав, и кто-то подле него курил. Это можно было заметить по свету от сигареты. Стая мошкары вилась в свете фонаря, а первые назойливые комары уже лезли в лицо Максима. Тот поспешил к себе в вагон. Стало еще прохладнее, и этот ночной воздух освежил разум журналиста. «Надо беречь блокнот, как зеницу ока! Такой материал может выйти.» У самого вагона Максим наткнулся на Петра Петровича Дорошина.
-
«А-а! Молодой журналист, наслышан! Мне уже Глеб Антонович все рассказал!», – его голос был приветливый. Однако, Максиму хотелось скорее попасть в вагон, а не болтать на улице.
-
«Уж постарайтесь сделать хороший сюжет! А то про наш «Энский» никогда не узнают, а нам бы перрон бы отремонтировать! Ну, вы понимаете...», – многозначительно закончил начальник станции.
-
«Всенепременно!», – спешно ответил Максим и распрощался с мужчиной, скрывшись в стареньком вагоне.
Уже на своем привычном месте Максим пересмотрел заветные строки и спрятал блокнот глубоко в сумку. Его ещё не отпускали слова путника: он все думал, как сильно жители Северного ушли далеко вперед от них. Как они смогли отказаться от многих предрассудков и пороков общества. Дело не в том, что все под эгидой коммунизма и его законов, а в том, что люди в Северном эволюционировали нравственно. Они достигли того, о чем нам только мечтать. Максиму не терпелось начать писать статью, он уже набросал несколько фраз в свой ежедневник, чтобы не забыть. Теперь остается только дожить до города, где можно сделать отличный сюжет, который украсит скучное описание жизни этих мест. «Хоть что-то интересное будет. Может, даже легенду создам про город анархистов. А что, неплохо! Только бы проблем с властями не было и с редакцией. Знаем мы их.» С этими мыслями Максим сделал себе скромный ужин, а потом из окна вагона попрощался с ночным «Энским», в котором оставался чудной анархист или коммунист, а может и все сразу.
На обратном пути журналист поинтересовался насчет путника. Ему рассказали, что на следующий день за ним прилетел военный вертолет и забрал в неизвестном направлении. В областном центре Максиму разрешили напечатать заметку про тот случай, однако она прошла практически незаметно. Это его расстроило, но он не мог больше ничего сделать. Никакого ажиотажа статья не вызвала, лишь по сети распространилась байка про северные уголки. Больше об тех краях Максим ничего не слышал.
Конец