— Везите меня на русский аэродром, мои верные самураи. У русских, я знаю, есть сверхмощное оружие, у русских есть решимость противостоять подлости и предательству. А главное — у русских нет желания поработить мой народ.
Спустя почти сутки, оставив за спиной семь сотен километров, скромная микролитражка остановилась у ворот советской воинской части.
— Кто вы и что следует доложить о вас командованию? — на корявом японском языке обратился к ним русский офицер преклонных лет.
«Надо полагать, русские срочно призвали в армию всех, кто хоть немного знает японский язык» — подумал принц. Вслух он произнёс другое:
— Господин офицер, я сам представлюсь командиру части.
Брови офицера взметнулись вверх, но он, надо отдать должное, мгновенно сообразил, что это за мальчишка такой, желающий лично представиться генералу.
Офицер отдал команды, и один из солдат встал на подножку машины, держась за стойку зеркала. Его задача указать дорогу. Ворота открылись, машина въехала в пределы части и покатила по направлению к штабу. Принц Хитати понял, что в части объявлена боевая тревога. Он увидел, как из караулки в укрепление, сложенное из мешков с землёй вносят пулемёты, как окопы заполняются солдатами, спешащими от палаток и землянок. Это хорошо. Значит, его ждали, готовились. Значит Япония будет свободна.
Умозаключения принца подтвердил и командир части, генерал Волков. Через переводчика он сообщил последние новости о дворцовом перевороте, о распоряжениях самозваного сёгуната. Главным распоряжением было — всем русским войскам в течение трёх дней убраться из Японии.
Со своей стороны генерал Волков предложил наследному принцу гарантии безопасности и свободы, неограниченный доступ к средствам связи и беспрепятственное использование любых транспортных средств, имеющихся в распоряжении авиадивизии — от легковых автомобилей до истребителей и тяжёлых транспортных самолётов.
В тот же день принц Хитати выступил на частотах государственного радио, где сообщил о государственном перевороте, о гибели императора, а главное о том, что он, прямой наследник престола, отменяет все приказы и распоряжения сёгуната как преступные. И он призывает всех японцев в этот тяжёлый час сплотиться вокруг трона, вспомнить о присяге, и отринуть измену и изменников. Речи произносились экспромтом, без предварительных репетиций, и даже особенных обсуждений, а потому даже самым простым слушателям было очевидно, что юный принц действует безо всякого принуждения.
Через день в окрестностях авиабазы было не протолкнуться от журналистов и любопытных. Что гораздо важнее, в захолустный Хатинохе потянулся цвет японской аристократии, а главное, министры, государственные деятели и высшие военные, не признавшие власть сёгуната.
Возникла странная ситуация, очень похожая на ту, что была в Испании после мятежа Франко: Вооруженные Силы, в основном, были на стороне мятежников, а вся остальная страна — на стороне законного правительства.
Принц Хитати первым своим указом назначил уже бывшего министра иностранных дел Хатиро Арита своим регентом до совершеннолетия. Одновременно на регента возлагались обязанности премьер-министра. Ему же, в недельный срок, поручалось собрать правительство национального доверия из представителей всех политических партий Японии.
Сам принц, единственный раз выступив на большой пресс-конференции, на которой удалось собрать почти всех наличествовавших в Японии иностранных журналистов и отечественных репортёров от всех крупнейших газет сказал небольшую речь о том, что видел сам, и о том, что перед лицом величайшего предательства всем честным японцам следует сплотиться и победить. Путчистам он предложил сдаться, пообещав полное прощение всем, кто не запачкан в преступлениях против народа Японии и её короны.
Ещё через день в Хатинохе, через заставы, которые только-только начали выстраивать путчисты-военные, прорвался министр Двора. И приехал он а одиночку, хотя и на двуколке, запряжённой тощей лошадкой, зато с чемоданом, а в чемодане оказались главные коронные драгоценности Императорского Дома Японии: Священный Меч, Священное Зеркало и Священные Яшмы.
В тот же день, в присутствии всех сколько-нибудь значимых лиц, иностранных дипломатов, журналистов, при огромном стечении народа, принц Хитати короновался под именем Масахито. Он стал сто двадцать пятым императором Японии.
А потом посыпались тревожные сообщения: по приказу сёгуната была эвакуирована база, запирающая путь из Атлантического в Тихий океан, и база на Гавайях.
Что-либо сделать правительство не успевало: японский флот самоустранился от участия в боевых действиях, а внезапно осмелевшие американцы готовя к отправке десант в Перл-Харбор, на транспортных и пассажирских судах, под прикрытием невеликой Тихоокеанской эскадры.
Спасти ситуацию сумел девятилетний мальчик, капризом судьбы вознесённый на самый древний из существующих трон. В сопровождении верного Накамура Иошинори, он явился в штаб советской истребительной дивизии, и попросил напрямую соединить его со Сталиным.
Генерал Волков немедленно отдал приказ связистам соединиться с Москвой для установления прямой линии, а сам в кабинете, ожидая ответа, беседовал с юным императором.
— Могу ли я предположить, ваше величество, что вы действуете согласно общему мнению вашего правительства? — спросил Волков.
— К сожалению, нет, товарищ генерал. — слово товарищ император произнёс по-русски — Мой регент сейчас в отъезде, линии связи между нами пока не существует, поэтому я действую самостоятельно. Видите ли, среди моих советников возобладало мнение, что потеря Гавайев хоть и болезненно, но терпимо для нас. Я же считаю, что напротив, эта потеря сразу ставит нас на грань поражения. Если янки дотянулись до нас с Алеутов, то уж подавно дотянутся с островов Мидуэй.
В дверь кабинета постучались, вошел адъютант:
— Ваше императорское величество, разрешите обратиться к товарищу генералу.
Юный император про себя довольно улыбнулся: русские демонстрировали своё уважение к нему, как к главе великой державы. Вот такой простой жест: младший по званию, чтобы обратиться по команде, должен просить разрешения старшего по званию. Да, у мальчика нет воинского звания, зато он является главнокомандующим Вооружёнными силами своего государства.
Такой простой жест, и сколько за ним смыслов…
— Благоволите, товарищ капитан. — качнул он головой.
— Товарищ генерал-майор, прямая связь с товарищем Сталиным установлена.
— Неплохо! — хмыкнул генерал — Всего двадцать минут. Что же, не станем терять время, оно сейчас бесценно.
Генерал встал, уважительно склонил голову:
— Ваше императорское величество, приглашаю Вас в комнату связи.
В комнате связи мальчика-императора усадили на удобный стул и диалог начался: телеграф застрекотал и выдал первый кусок ленты:
— У аппарата председатель Государственного Комитета Обороны СССР, Сталин.
Император почтительно склонил голову:
— Отвечайте: Почтительно приветствую Ваше Высокопревосходительство от имени Японской империи. Император Масахито.
Аппарат выбросил очередной кусок ленты:
— Полагаю, причиной Вашего обращения является государственная измена части высокопоставленных военных?
— Вы совершенно правы, причиной является именно измена. Я извещён о том, что флот и армия эвакуировали базы Сакура и Перл-Харбор мой источник сообщает, что все сооружения и склады оставлены в полной сохранности. Мои советники находятся в некотором недоумении по поводу произошедшего, поэтому я счёл возможным предложить вам некоторое соглашение. Готовы ли вы его выслушать?
— Я вас внимательно слушаю, ваше величество.
— Япония почтительно дарит России Гавайские острова. Кроме того, Япония отменяет действие договора по итогам войны тысяча девятьсот пятого года, за одним исключением: Квантунский полуостров остаётся за Японией.
— Что послужило причиной такого решения?
— Понимание того факта, что в текущей ситуации, если всё оставить как есть, Япония потеряет всё, а сверх того — и суверенитет.