Но жители Московии в большинстве своем миролюбивы и пассивны. Если и убивают, то только по приказу сверху. А болезненная приверженность к публичным казням, привлекающая сотни зевак на это нелицеприятное зрелище, вполне соответствует демонстративным сожжениям ведьм на площадях европейских городов по судам инквизиции. Чтобы наблюдать за этими зрелищами миролюбивые наши цивилизованные граждане нанимают все окружающие балконы и окна, поскольку мест на площадях городов оказывается недостаточно.
Кстати говоря, к юродивым, вещуньям и предсказателям в России относятся с уважением. Их не трогает ни церковь, ни население, ни стража. И здесь давно уже никого не сжигают на площадях.
Россия отстала от Европы в науках, искусствах и литературе. У нас есть Данте, Леонардо да Винчи, Боттичелли, Рафаэль Санти, великое Возрождение, Ренессанс, флорентийская школа, венецианская школа, у нас есть ученые и философы, школы и университеты. В России ничего этого нет. Здесь даже начальные школы отсутствуют.
Сто лет назад в Европе Иоанн Гутенберг изобрел книгопечатание. При противодействии православной церкви оно только теперь робко внедряется в Московии Иваном Федоровым и Петром Мстиславцем, которых гордо зовут первопечатниками. Поэтов в России нет, есть только тягучие народные песни, сказания и былины. Монахи ведут аккуратные летописи, их каждый год дополняют и дописывают. Художники-изографы пишут только иконы для церквей по греческим и византийским образцам, да еще похожие на иконы портреты-парсуны.
Для строительства храмов и крепостей приглашают архитекторов из Европы. Бон Фрязин, Алевиз Фрязин, миланец, Марк Фрязин, Соларий, Фиораванти — это все итальянцы, строившие Москву. А вот колокола и пушки русские научились у нас лить удивительно скоро и с ловкостью. Колокольные звоны здесь превосходят все, что я где-нибудь слышал.
Не мудрено это русское неуспеяние в науках и искусствах. Триста лет Россия безжалостно была придавлена татарским гнетом, триста лет русские князья получали право на княжение из рук царя, великого хана Золотой орды, стоя перед ним на коленях, и ежегодно платили ему ясак — дань с каждого двора и тамгу — таможенную пошлину с каждого товара.
Если не принимать в расчет немыслимую грязь на улицах, оглушающую вонь от отхожих мест во дворах, впрочем, нисколько не уступающую нашей, московиты достаточно чистоплотны. Любят и уважают баню, превращая её посещение в торжественный ритуал с выбеганием и купанием в проруби, с криками, если зимой, и обильным употреблением кваса, если летом. Зимой, впрочем, тоже, но уже с добавлением аква-вита, то есть spiritus vini, хмельного, по-здешнему. Сначала моются мужики, только после них женщины и дети.
Поэтому бытующее в европейских странах определение «грязные русские» с полным основанием вынужден отвергнуть, как несправедливость. В Европе до сих пор знатные дамы носят на груди блохоловки в драгоценных камнях и месяцами не моются.
Кухня у русских тяжелая и обильная. Полное отсутствие наших любимых «фрутти ди маре». Любят щи со сметаной и каши. Много едят ржаного и пшеничного хлеба. Обожают пироги с грибами и капустой. На зиму все продукты солят: мясо, рыбу, капусту, грибы. Соль-морянку везут издалека, она дорого стоит. Много продуктов замораживают, благо льда в избытке. Его сохраняют на все лето в ледниках, засыпая землей.
Из-за поглощения гигантских объемов капусты, пареной репы, гороха и овса производится обильное выделение газов.
Пьют в избытке напиток, не хмельной, изготавливаемый из сухарей и сусла, называется квас. Сытят меды, то есть делают их хмельными, варят брагу, любят сладкие настойки, spiritus vini из разных ягод. Пьянству предаются в любое время года с большим удовольствием. Весьма неумеренно, больше мужчины. По преданию великий киевский князь Владимир потому и выбрал ортодоксальную греческую церковь, что она не запрещает пьянство. Он якобы изрек: «Веселие Руси и есть питие».
Так оно на самом деле. Порой пьяные валяются под заборами и их никто не тревожит. Вот пример из разговорного жанра. Долгими зимами мужикам делать нечего. Самое легкое занятие для них — плести лапти. Летом кору — лыко надерут, а зимой плетут. Так про того, кто пьет, говорят: «Да он уже лыка не вяжет». In vino veritas.