– А мне казалось, что мы начали ладить, – слегка разочарованно протянул он. – Так сработались, что ты заразила меня своей интуицией. Чуйкой. Как ты там это называешь?
– Я просто смирилась, – пожала плечами она, проигнорировав последний вопрос. – Привыкла терпеть твои выходки и не обращать внимания. Себе дороже.
– Это верно… – кивнул он. – Но даже это я ценю, поверь. Не все на такое способны. Далеко не все.
– Почему ты так внезапно решил поговорить на какие-то личные темы? Не ты ли несколько лет сказал мне, что если я хочу поплакаться, то стоит сходить к психологу или завести наконец друзей?
– Мои слова травмируют тебя настолько сильно, что ты помнишь их спустя столько времени?
Джейн осеклась. Она приоткрыла рот, желая сказать одновременно так много и ничего вовсе. Эти два абсолютно полярных порыва боролись в ней некоторое время, пока здравый смысл не одержал сокрушительную победу.
– Ты действительно бываешь резок, – произнесла она.
– Но ты продолжаешь работать со мной.
– Поверь мне, я написала не одно ходатайство прежде чем смириться. Я до последнего боролась.
– Да ладно, – возмущенно фыркнул детектив. – И что тебе сказал капитан Джексон?
– Сначала он ответил, что назначит другого напарника, как только выдастся случай. Во второй раз он опять просил подождать прихода нового детектива в штат. В третий раз он меня проигнорировал. В четвертый сказал, что я буду работать с тобой до последнего, а если попытаюсь перевестись в другой участок, он мне жизни не даст.
– Безусловно… Пустые угрозы, – покачал головой Роберт. – Он всегда так делает. После каждого нарушения устава он писал мне выговоры и кричал, что мы будем «расставаться». Просил меня писать заявление на увольнение по собственному желанию, грозился уволить по статье. У нас с ним долгая история крепкой любви, – горько закончил он.
– Почему он тебя так невзлюбил? – Джейн решила воспользоваться случаем и разузнать о прошлом своего напарника.
Роберт часто грубо прерывал беседы на личные темы. Если спонтанные рассказы своей напарницы он в последнее время и мог терпеть, то посягательства на свое прошлое пресекал жестко и быстро. Джейн было любопытно. Этот праздный интерес подогревался годами. В кафетерии и курилке ходило множество слухов, ни один из которых не казался девушке и каплю правдоподобным. Кто-то из коллег говорил, что Роберт облажался и потерял кучу вещдоков по делу крупного наркодилера, другие рассказывали, что он оказывал повышенное внимание жене капитана. Все это казалось таким грязным и лживым, что порой даже Рид тошнило, хотя она сама не питала особой симпатии к Роберту.
– Жажда власти, – коротко ответил он после продолжительной паузы.
– Что?
– Я хочу руководить участком. И в самом начале карьеры избрал не самый лучший способ достижения цели. А понял ошибку слишком поздно.
Джейн не говорила ничего, потому что молчание – сильнейший инструмент допроса. Молчание вызывает в людях непреодолимое желание заполнить тишину потоком слов, порой бессмысленных или лишних. Люди слишком привыкли к постоянному шуму, поэтому тишина стала истинной пыткой.
В нулевых ЦРУ для допросов террористов использовало ряд не самых гуманных методов, среди которой была пытка звуком. На полную громкость включали металл, рок, чтобы басы пробирались под кожу и заставляли кости дрожать. Музыка не прекращалась часами, порой и сутками.
Сейчас наиболее эффективным методом стала бы полная изоляция. Если поместить человека в звукоизоляционную комнату, как долго он протянет? Начнет ли напевать под нос, разговаривать сам с собой? Многое ли он сможет отдать, чтобы услышать человеческий голос?
– Пять лет назад я начал собирать доказательства коррумпированности капитана Джексона. Связался с прокурором, с парочкой офицеров и детективов. Не всем из них можно было доверять, как оказалось.
– Он… Коррумпирован?
– Нет, – спокойно ответил Роберт. – Но я надеялся собрать достаточно доказательств обратного. Задумывалась, почему Фемида держит весы и меч с завязанными глазами?
– Да. На весах взвешивают добро и зло. Вину и невиновность. В университете рассказывали. На глазах у нее повязка, чтобы не видеть ничего, кроме объективных фактов и не соблазниться на… взятки. Меч – это кара. Тут все просто. Что за экзамен ты решил устроить?
– Может быть, когда-то в Древней Греции так было. Сейчас на чашах весов доказательства. Голословность не имеет веса, а факты – да. С достаточным количеством документов и вещдоков можно выиграть почти любой процесс. Ты же ходила на заседания по делам, которые вела? Давала там показания?