— Так, хорош в коридоре стоять. Там Валерия торт на кухню понесла, будем чай пить. И заодно мы с матерью хотели поговорить с тобой, Елена, — вклинился папа. А всегда после таких разговоров мы ссорились, потому что речь частенько заходила про моё поступление и университет. А сейчас отец так вымолвил «Елена», что видно: разговор будет очень интересный.
— Как первый день? — Брат, как всегда, навеселе.
— Нормально. Петь, отец опять хочет поговорить… — Иногда мне кажется, что родители думают: вот дочь непутёвая — врачом она хочет быть. И как бы ни защищал меня Петька, пока ему не очень удавалось переубедить в обратном.
— Ленка, может, в этот раз не о твоём будущем речь пойдёт. Не накручивай себя заранее, — брат начал делать мне массаж плеч, чтоб успокоить — это, конечно, хорошо, но мало помогает.
— Я стараюсь, Петь. Но почему он не может смириться?
— А может, родители, наоборот, нашли тебе какой-то супер классный медицинский универ в Киеве? — Хорошая шутка, но что-то не смешно. Я красноречиво глянула на брата. — Ладно, это только мечты, в любом случае я с тобой, сестрёнка.
— Спасибо, Петь. Действительно спасибо. — Брат только усмехнулся и щёлкнул меня по носу, на что я поморщилась.
Удачно мы закончили разговор: как раз вошли отец с матерью.
— Рассказывайте, пап, мам, как всё-таки съездили? — Петя уселся около меня и одобряюще сжал мою ладошку.
— Ой, хорошо, тётя Ира передавала вам привет: обижается, что мы никак с вами не приедем. Да и Кристинка очень хочет повидаться. — Тётя Ира — это мамина сестра, что уже как пять лет живёт в столице. Кристина — моя двоюродная сестра одногодка: мы очень хорошо общались, пока она не переехала. Сейчас только иногда списываемся в соцсетях.
— Давайте на каникулах поедем к ним? — Не, ну а что, я в Киеве не была ещё.
— Как раз про каникулы, Елена, — вклинился отец, — мы узнали, что у нас в городе будут профессора со всей страны, которые преподают правоведение и другие предметы, что учат в юридическом. Мы хотим, чтобы ты тоже пошла туда. Может, всё же передумаешь.
— Пап, ну я же говорила вам… — Ну вот опять…
— Елена, как у тебя с историей? — Он даже слушать меня не собирался. И при чём тут история?
— Ты же знаешь: я и даты — это несовместимые вещи. Но всё равно вышло пять. — Я нервно улыбнулась. А наша историчка — очень умная преподавательница. Для неё более важна следственно-причинная связь между историческими событиями и поступками деятелей, а не зубрение дат, а у меня с первым как раз всё хорошо.
— Если проблемы, то возьмём тебе репетитора, чтоб всё выучила. Но я расстроен, дочка: твоя единственная задача — хорошо учиться, но ты не можешь и этого!
— Дим, ну не говори так. Леночка хорошо учится. — Мама нервно улыбнулась, всё ещё надеясь избежать конфликта.
— Пап, Лене не нужна история для ЗНО*. Зачем её грузить? — Ну зачем, Петя? Просто молчи! Я не хочу опять ссор.
— Пётр, в юридический… — Ну это не лезет никуда вообще!
— Пап, пойми уже наконец-то. Я хочу быть врачом, не юристом! Хватит всё решать за меня! У меня своя жизнь, и я сама могу решать! Я не маленькая уже! — Я вскочила со стула. Но меня никто не слушал.
— Замуж выйдешь, тогда и будет твоя жизнь, а сейчас я решаю!
— Как же вы все достали! Это моя жизнь уже сейчас! — Слёзы подступили к горлу, но я не расплакалась, чтобы не показать, как мне больно от его слов. От того, как родной человек вовсе не считает тебя кем-то. Но я не игрушка отца!
— Наша дочь не идёт туда, Дима, смирись с этим наконец! — Уже и мама перешла на крик.
Я просто выбежала из кухни, и плевать, чем это кончится. Уже в своей комнате я дала слезам волю, всё ещё слушая крики родителей и брата: они опять ссорятся и опять из-за меня. Это всё из-за меня…
— Доченька, ты не спишь? — Нет, мам, я просто внутренне умираю, а так всё нормально.
— Нет. — Я не хочу общаться сейчас, мам. Не хочу слушать, что отец это делает для меня, что он хочет лучше. Потому что это ложь: папа делает это только для себя. А на меня ему плевать, вернее, на мое мнение в серьёзных вопросах.
— Ленусь, не злись на папу, он просто…
— Что просто, мам? Я устала. Устала от того, что он не считается со мной, всегда критикует мои действия и любимые занятия. — И так с самого детства. Да мы с мамой год уламывали папу, чтоб я на бальные танцы пошла, он же хотел ненавистную мне спортивную гимнастику.
— Ну такой он у нас, ты должна понять папу. Дима очень любит тебя, — я только горько улыбнулась. Мне кажется, любил он меня, только когда я беспрекословно делала то, что он хотел, — но чтоб ты знала, папа согласился больше не давить на тебя… пока что…