Но “Анцерб” не терпел чувства вины. И никогда не существовал за счет сожалений.
Минут через двадцать девушка выскочила из такси и бросилась к возвышающемуся над площадью зданию – церкви Слез, – со всех сторон окруженному характерной для Запада вечнозеленой растительностью. Крупные кожистые листья после ночного дождя стали еще сочнее. Они, темно-зеленые, точно лакированные с верхней стороны, укутывали расположенный перед зданием обширный мраморный бассейн, в водной глади которого при определённом ракурсе отражалась вся белоснежная церковь, богато украшенная золотой лепниной. Персиковые рассветные лучи делали ее серо-мятный купол аквамариновым.
Ариса быстро взбежала по широким ступеням и нырнула в прохладный, высокий зал. "Группу предупредила. Теперь – за работу. Материалы взять, приступить к фреске. Все остальное – после," — уговаривала она себя, цепляясь за последние остатки сосредоточенности. Намеренно гнала прочь мысли о предстоящем разговоре с дедом. Старалась не возвращаться к самобичеванию, не прокручивать в голове тот факт, что запланированная агитационная роспись сорвана.
И это была не просто оплошность. Не ошибка, которую можно исправить извинением. Это была настоящая катастрофа.
Теперь нужно вновь искать подходящее время, организовывать охранную группу, изолировать территорию от лишних глаз и проследить, чтобы не заявилась полиция или не выследили оставшиеся в городе немногочисленные жнецы (благо, Оберг уже знал всех их поименно, и, благодаря своим соглядатаям, внимательно следил за работой представителей политсыска).
Оставаясь незамеченной другими мастерами, Ариса нырнула в мастерскую и тут же обмерла.
У окна, меланхолично раскуривая длинную сигарету, стояла Харитина Авдий. Родная бабушка Арисы, во многом символ "Анцерба" – как много раз именно Харитина находила нужные слова для подбодрения уставших бойцов, как много раз воодушевляла самого Оберга не опускать рук, как много идей придумала, как много выгодных связей смогла установить… И как критично и бесстрашно спорила с советом организации о ее роли и методах работы.
Оберг строил “Анцерб”. Но Харитина его осмысливала.
В серебристую густую косу немолодой женщины был вплетен шелковый терракотовый платок. Сама она, одетая в классический серый костюм "с мужского плеча", вполне могла претендовать на журнальные обложки.
Лишь только женщина увидела вошедшую Арису, как тут же всплеснула руками:
— О, Матерь! — и бросилась обнимать внучку. — Где ты была, во имя всех Незримых?! Мы уж не знали, о чем думать! Ариса…
Объятия Харитины крепкие, искренние. В них – все волнения, пережитые с Обергом за ушедшую ночь.
— Прости, я подвела... Граффити не сделала, сорвала договоренности и…
— Это все такие мелочи! — Харитина выразительно заглянула в глаза девушки. — Самое главное, что ты цела и невредима. Где ты была? Что случилось? — но не успела Ариса даже подумать над ответом, как бабушка тут же спешно продолжила говорить. — О, нет-нет, подожди! Сначала я сообщу Обергу, что ты в порядке, иначе он всему городу артерии вскроет.
— Я в полном порядке, не беспокойтесь! — девушка в волнении сжала ладонь Харитины. — Просто вчера познакомилась с мужчиной, мы разговорились и времени не заметили… — и ведь не ложь; разве что часть правды.
— Оу!.. — леди Авдий же многозначительно вскинула брови. Прищурилась, и на её губах появилась едва заметная, совершенно непроницаемая улыбка. — Что ж… Обергу я скажу, что ты осталась ночевать у подруги. Так меньше вопросов и меньше волнений, у него все-таки нервы уже не те, что прежде. Но уточню, что ты была вынуждена переночевать, потому что вела наблюдательную работу.
— Наблюдательную? — переспросила Ариса, не сразу уловив ход мысли.
— Конечно, — сухо, почти буднично. — Ты заметила возможную вербовку в кофейне и решила проверить потенциального агента.
— Но…
— Никаких “но”, Ариса. Придется обыграть сложившуюся ситуацию в свою пользу, — прежде, чем девушка успела сказать хотя бы что-то, леди Авдий махнула рукой. — Никогда не оправдывайся. Оправдания пахнут слабостью. Учись преподносить любое событие как сознательный выбор, так, чтобы никто даже не посмел задать лишний вопрос, — Харитина выпрямилась, стряхнув с плеча невидимую пылинку. — А после звонка Обергу мы пойдем с тобой купим кофе и все обсудим. Твой таинственный кавалер должен быть дьявольски привлекательным, чтобы объяснить мне твое помутнение, золотко.