— А то! Это стеклодува дочь, а братьев у той семеро — как заломают тебя вместо берёзы-то, — рассмеялся Мир, припустив следом.
Только Извор далеко не ушёл, девки мимо пронеслись даже не заметив, бабы тоже, и мужики заковыляли— бежать то не по чину— в сторону опушки, так и оставив опешевших братьев с переполненными удивлёнием разумами.
— Эй, малая! — Извор окликнул девчушку торопливо семенящую за теми следом. — Бегут куда? Случилось поди чего?
— Ну тебя? — огрызнулась, да пробежав с две сажени, взвизгнула, ногу под себя поджала да запрыгала на другой.
— По дело́м тебе! Не бежала бы, может и не случись с тобой беды! — с издёвкой той кинул Извор.
Малая села на пыльной обочине, лодыжку двумя ручонками обхватила, а из глаз слёзы ручьями в миг потекли.
— Спешишь куда, сказывай, — Мир коня рядом с ней осадил.
— Там ведун прозорливый из лесу пришёл. А я гривну потеряла, думала узнаю, где она, — залилась слезами ещё сильнее.
Мир с коня спрыгнул, малую по голове пригладил да, нежно в руки свои натруженные маленькую ножку взяв, осмотрел пристально и из пятки занозу вытащил. А у той слёзы не перестают литься.
— Вот тебе злотник, купишь новую — протянул монету.
— Не нужна новая! Мне потерянная нужна, — руку отталкивает. — Это от матушки поминок мне остался, она по весне от лихоманки сгорела.
Братья от слов её жалостливо на ту посмотрели, и на сердце каждого неприятно заныло, а девчушка нос утёрла и, роняя слёзы, поднялась, чтоб дальше идти, да только ойкнув, назад и осела. Извор в миг с коня слетел, да подхватил ту словно пушинку.
— Злотник всё же возьми — купишь себе кожаные поршни, чтоб ноги больше не наколоть, — настоял Мир, к ним подойдя. — А коли покажешь, где колодец тот, я тебя верхом довезу, как боярыню.
Та, носом хлюпнув, на коня высоченного посмотрела и, дав согласие, пыльным рукавом слёзы детские отёрла. Подкинул Мир малую коню на холку, сам сзади в седло уселся, и расспросами пытает, чтоб ту от кручинушки своей отвлечь.
— А тятя где?
— Нет его тоже, — прерывисто втягивая воздух, всхлипнула.
— Сирота? — в голосе Извора надломилась его привычная надменность.
— Тятя мой купцом был. Он в Чернигов обоз вёл, только посекли его ватажники, той осенью ещё, — говорит, а сама вдаль смотрит, пальцем показывает куда коней править, не видя как лица братьев от её слов потускнели. — Братья старшие остались, да оба по миру пошли, когда отцовское достояние промотали — в закупы (наёмные работники) подались.
— А что ж, вправду ведун прозорливый?
— Вправду. У Бояна, гончара, мерен пропал, так он указал на конокрада…
— Конокрада, говоришь? — Мир задумчиво нахмурил брови, с братом переглянулся.
— Ага, он хорошо потерю ищет, то тёлка какая в лес уйдёт, то лошадей кто уведёт, всегда покажет. А у Злобки, жены бондаря, детей не было, а на третий год, муж другую жену хотел в избу взять, она ведуна сама в лесу отыскала, так он ей травки дал заговорённые, та и понесла вскоре. Теперь уж на сносях верно.
— Да не уж-то?! — будто удивился Извор. — И часто она к нему ходит?
— Извор, — укорил Мир своего друга, указуя не незрелый возраст собеседницы. — Не пристало с чадом о таком говорить.
— Да поди ведун этот сам её и обрюхатил! — колко подметил Извор.
— Да знаю я всё! — обижено вспылила малая, кичась, будто совсем взрослая. — Вон курей петухи топчут, быки на коров лезут. Сегодня ночью по кустам тискаться будут все кому не лень, хотя митрополит всем строго настрого запретил — сказал, что от причастия отлучит аж на три лета! А братья, при отце живом, чернавок на сеновале вечно ломали. А про ведуна — правда всё — он Злобке травки для мужа её дал, тот оказывается хворым был! А ещё по весне половцы, помните, лиходейничали? Так ему корову привели, а он заговорами ворожину и отвадил.
— Верно! Уже давно не было их в наших краях, — поддержал свою спутешественницу Мирослав и добавил как бы в сторону, чтоб лишь брат слышал, — до вчерашнего дня.
— А давно ли этот ведун в здешних краях, что-то я о нём и не слыхивал, — выуживали из той для себя нужное.
— Кто говорит, что в грудень появился, а я его и в листопадник в лесу видела, когда за шиповником ходила. Издали только.
Доехав до колодца заброшенного, который сегодня притянул к себе жителей окрестностей вовсе не за водой, ссадил малую с коня, подхватив ту за подмышки.