Выбрать главу

***

Стояло лето. Душный городской воздух, казалось, замер, не двигался. Ветер тоже теплый и не тяжелый лениво обдувал лицо. Да, река синяя - синяя. Вот сейчас бы не стоять на берегу, а кинуться в воду, плескаться, плавать, купаться. Какое счастье! Но сейчас, жара. Город. Душно.

Лето уже давно, но такая погода впервые. Впервые такое яркое солнце. Впервые воздух так чист, ясен и легок - не надышаться. И ветер ласковый. Ветер играет. Вместе с ним танцуют вокруг своих тоненьких ножек маленькие зелененькие листочки. Все рады солнцу, ветерку, теплу, лету.

***

Тяжело расти, тяжело взрослеть, больно душе менять кожу, менять цвет, требования прожитых лет, дней, месяцев. Он очень внимательно присматривался и к себе. Он прекрасно знал свои слабости, недостатки. И старался, как-то избавиться от них. Старался поддержать в себе и хорошие черты, которых тоже было немало.

И вот эта ужасно болезненная борьба между недостатками и достоинствами, борьба за себя, лучшего иногда утомляла, изводила, забирала много жизненной энергии. Заставляла страдать, мучиться.

***

Славка догадывался, что почти у всех юношей «душа переполнена чувствами «часть из них не обращают на это внимания, часть, как наш герой, пишут стихи. И наш герой, как неопытный птенец, не окрепший и не научившийся летать, бежит, подпрыгивает, пытается взлететь, но тщетно. Прыгнул. А тут ямка. И вот оно, наконец, счастье полета. Но это падение, а не полет. И плачевны результаты таких проб.

***

День у него прошел слишком легко, чтобы почувствовалась усталость. День был слишком беззаботным, чтобы тяжесть впечатлений рождала мысли. И в непрерывном покое какое-то легкое возбуждение овладело всем его существом. Настроение было приподнятое и даже беспорядок на рабочем столе не расстроил.

Он с удовольствием вмешался в этот хаос книг, тетрадей, листочков, карандашей и карандашиков, и обгрызенных ручек. И вскоре все тетради и книги были водворены на свои насиженные и может еще не совсем обжитые места.

Он рос. Он взрослел. Он мужал. Он приглядывался к жизни, и много не понимал. Многое не вмещалось в его детские схемы и представления. Как можно издеваться над человеком и говорить, что любишь его? Как можно человеку, которого обижают не иметь чувства собственного достоинства и терпеть эти издевательства, соглашаясь с мучителем, не отталкивая его такого наглого, не бросая его такого хамского, не выгоняя его, самовлюбленного эгоиста, из своей жизни и из своей квартиры. Никак не укладывается.

И он не знал, что было бы с ним, если бы он не владел пером, если бы он не увлекся литературным творчеством, если бы не записывал свои мысли, суждения, если бы вовремя не освобождался от назойливых и неприятных мыслей, и не зашифровывал свои переживания в предложения, слова, запятые и многоточия.

***

Друзей у него много. И все хорошие. Каждый по-своему решает проблемы роста, взросления, вхождения в жизнь.

Если Чешик, Владик и Димка после 8 классов решили идти учиться в техникум, получить специальности и идти работать на завод, то Серега пошел в девятый класс, будет оканчивать десятилетку и в институт.

У него папа - начальник цеха, а мама - завуч в нашей школе. Решил парень инженером стать.

Венька Горлов (Петрович) и Колька Князев (Князь), те пошли работать на завод. Один учеником лекальщика, другой учеником токаря. Оба в инструментальный цех. И в вечерней школе учатся.

Тут, не берегу, рядом с заводским клубом. Школа у нас хорошая, известная. Директор, Николай Андреевич, участник войны.

Ребята любят читать. Они хорошие, мои друзья, то процентов меня поддержат.

У нас в городке будет самый крутой литературный клуб.

Мечтал Славик о том, что вот тут-ту наконец- то и сбудется то, что он искал в жизни, в людях, в книгах. Единомышленников, понимание. Он убежден в том, что отныне в его жизни наконец - то произойдут Изменения. И он станет таким же правильным, как Валерка или Вовка.

Ведь Славка всегда считал, что состоит из одних недостатков. Он лентяй, безвольный. излишне балагурный весельчак, нетребовательный в выборе товарищей и кампаний. Хотя и умный, начитанный, ищущий, думающий, и все подвергающий сомнению.