Священник благодарно кивнул и начал тихо читать. Оскар ускорился. Боевую машину сильно трясло, а в иллюминаторы можно было заметить, как сгорает внешняя обшивка. «Такими делами, надо было две молитвы прочитать, вдруг помогло бы», — обеспокоенно заметил Рустем, но в следующую секунду было не до шуток.
Боевая машина начала рассыпаться в воздухе, а от сильнейших перегрузок не удавалось ни думать, ни что-то делать. Оскар трясло, как какую-то песчинку во время урагана. Но Илай старательно бубнил молитву. И несмотря на то, что он не был настоящим священником, за время похода никто не усомнился в его вере. Кем он ни был до попадания в тот мир, Илай смог приобрести самые что ни на есть благие качества. Возможно, молитва успокаивала присутствующих.
Громкий скрежет будто разорвал барабанные перепонки. Рустем видел, как буквально в воздухе разваливался Оскар, как языки пламени врывались в кабину. Всего мгновение и Витторина запустила какой-то механизм, погрузивший людей в три разные капсулы, эвакуируя с боевой машины. Уже летя в тесной капсуле и глядя в иллюминатор, оборотень думал о том, что видел всего три «спасательные шлюпки». Страшный взрыв прозвучал спустя секунду, разнося в мелкие осколки некогда грозную боевую машину.
Бегло разобравшись в панели управления, Рустем нажал на кнопку, подавая сигнал «SOS» и заметил, как сама собой загорелась лампочка связи.
— Нам нужна помощь! На борту есть дети! Марта?! Мстислав?! Нас кто-нибудь слышит? — надежды почти не было. Слышались помехи, какой-то треск. Капсулы продолжали стремительно приближаться к земле, рискуя разбиться вдребезги.
— Марта. Посадку обеспечу. Слышишь?! Посадку обеспечу, — неожиданно резко прозвучал голос Второй Смерти. Данные на панели управления поменялись и падение капсулы резко замедлилось, плавно приземляя на «грешную землю».
— Марта, проверь, где Вита! — почти поддаваясь панике, произнес Рустем. Сил было столько, что оборотень вырвал люк, вылезая из капсулы.
— Она сама приземлилась, — Марта подошла ближе и махнула рукой куда-то за спину волку. — Она на несколько мгновений потеряла сознание, но заметив, что я приняла ваше приземление, пошла бить морду.
Хорс…
С ужасом подумал Беркутов, но было уже поздно.
Самое страшное, что могли мне сообщить — Витторина после ДТП попала в больницу. Ее доставили в клинический центр и она, все еще не приходя в сознании находилась в отделении интенсивной терапии. Не помню, когда я последний раз так торопился с миссии в столицу. В холле меня ждало очередное потрясение — байк-клуб был здесь, и они терпеливо ждали вердикта врачей.
— Здоров, — Ящер первый протянул мне ладонь для рукопожатия. — Уже слыхал?
— Отчасти. Что случилось? — признал я.
— Вроде подрезали на трассе.
Самоубийца. Вот хотелось мне дать себе обещание, что больше она на мотоциклах гонять не будет, но это ложь. Ложь, потому что она не будет у меня спрашивать разрешения.
— Она бредила, — будто признаваясь в слабости сообщил еще один из членов клуба. — Тебя звала.
Меня?! Ну Вита! Лечащий врач покинул палату и приблизился к нам.
— Состояние тяжелое, но стабильное. Жить будет, — твердо заявил он.
— Навестить можно? — спросил кто-то из ребят.
— По одному, не все скопом.
Я замыкал процессию. Во-первых, так было честно, ведь я приехал последний. А во-вторых, я планировал остаться с ней.
Когда я вошел, Витторина все еще находилась без сознания. У нее было мерное дыхание и мертвенно-бледная кожа. Мне сообщили что случилась большая кровопотеря. Но ничего, Информационники уже нашли недоумка.
— Ты…пришел… — с большими паузами вдруг проговорила она, открывая золотистые глаза. Итак, Катарсис установлен.
— Как ты?
— Нормально.
Я тихо рыкнул. Офигенное у нее «нормально». Чуть с жизнью не попрощалась, а все туда же — нормально.
Она вдруг хмыкнула. Этот жест был теплый, родной, будто маленькая улыбка.
— Я тоже волнуюсь за тебя, — призналась она, проваливаясь в спасительный сон.
Я остался с ней, даря свой Импульс, излечивая ее тело и одновременно с этим свою душу.
— Девочка моя, — усмехнувшись, погладил ее по щеке. Моя любимая…моя девочка.