В этой обстановке для Византии было чрезвычайно существенно укрепление церковно-политического подчинения Руси, осуществлявшегося через киевского митрополита. Напротив, Изяслав, воспользовавшись трудным положением империи, стремился к обратному и добился поставления на митрополичью кафедру собором русских епископов 1147 года русского монаха Клима Смолятича. Изяслав, как полагают, исполнял волю киевлян, желавших русского митрополита, а Клим был популярен{69}. Наиболее непримиримыми противниками нового митрополита были грек Нифонт — владыка новгородский — и ростовский епископ Нестор; поэтому Нифонт стремился ослабить суздальско-новгородские противоречия к явной невыгоде для Изяслава. Так борьба за Киев, сплетаясь с церковной политикой, выходила за пределы Руси{70}.
В течение долгих лет борьбы за Киев Суздальская земля была предоставлена самой себе. Здесь, видимо, сидели сыновья Юрия, пока их не отрывала война на юге. После смерти епископа Исаии (1090) в течение 47 лет в Залесье не было и своего епископа, и оно управлялось, по-видимому, переяславльским епископом{71}.
Как только Юрий проявил инициативу в южных делах, на ростовской кафедре появился около 1137 года епископ — грек Нестор, видимо, немало способствовавший укреплению грекофильских симпатий Юрия и друживший с Нифонтом Новгородским. При этом Нестор не волновал своими делами Ростовский край и, вероятно, поэтому оставил о себе хорошую память в своей не склонной к новшествам пастве{72}; он даже не построил ни одной церкви. Не поехал Нестор и на собор 1147 года, избравший Клима Смолятича{73}.
В княжение Юрия в Ростове появились местное летописание; записи, возможно, делались при епископском соборе. Полагают, что они кончались известием об избрании на суздальский стол сына Юрия Андрея и о достройке им церкви Спаса в Переяславле-Залесском. Главное внимание этого раннего летописца, судя по всему, было привязано к жизни Ростова, в связи с чем последующее владимирское летописание и отнеслось к нему пренебрежительно. Из-за этого летописание времени Юрия дошло до нас в виде случайных фрагментов в ряде списков летописи{74}.
Все силы Суздальщины были прикованы к югу; с этим было связано усиление болгарской опасности. В 1152 году «приидоша Болгаре по Волзе к Ярославлю и оступиша градок в лодиях, бе бо мал градок, и изнемогаху людие в граде гладом и жажею, и не бе лзе никому же изити из града и дати весть Ростовцем. Един же уноша от людей Ярославских нощию изшед из града, перебред реку, вборзе доеха до Ростова и сказа им Болгары пришедша. Ростовцы же пришедша и победиша Болгары»{75}. По-видимому, Юрий был еще в южном походе; как суздальцы в 1107 году, так теперь ростовцы сами отбили болгарскую рать, никакое княжеское имя не фигурирует в этих событиях.
Возврат на север в 1152 году оставлял мало надежд на Киев, и Юрий взялся всерьез за устройство своей заброшенной Суздальской земли. Под 1152 годом летопись перечисляет ряд церковных сооружений и градостроительных мероприятий. Юрий ставит взамен старого Клещина-города на Переяславском озере новую крепость Переяславль-Залесский, окружая ее кольцом валов и сооружая здесь Спасо-Преображенский собор. В черноземном ополье, при слиянии рек Гзы и Колокши, он закладывает город Юрьев-Польский с белокаменным храмом Георгия. Под Суздалем, при устье реки Каменки, отстраивается княжеская резиденция Кидекша с церковью Бориса и Глеба. Церковное предание утверждало, что здесь было «становище» «святых» князей, когда они шли княжить в северных городах державы Владимира. Где-то около середины XII века возник Звенигород на Москве-реке. В 1147 году в летописи впервые упомянуто имя самой Москвы — тогда богатого княжеского имения Юрия вблизи южных границ княжества; а в 1156 году здесь, по распоряжению Юрия, закладывается крепость. Наконец, по-видимому, около 1154 года возникает город Дмитров{76}.