Народ — носитель идеи национального освобождения, которое не за горами. В этом смысле глубоко символичен пролог: после Куликовской битвы власть Орды еще держалась, но как в седле татарин с пробитой стрелой грудью. Народ уверен в недолговечности ига («Тоска»).
Народ — носитель социального протеста — в образах беглого бунтаря-смолянина, опасного для власти обличителя-скомороха, поджигателя («Скоморох», «Тоска», «Праздник»), порывы народных восстаний в Новгороде и Пскове достигают А. Рублева.
Народ — творец и умелец. Жизнью, счастьем, непокоем своим отстаивающий творчество (пролог второй части, «Ослепление», «Колокол»).
Тема труда, социального и национального протеста крестьянина, бедняка вообще — основа действий, развития образа главного героя.
Эта тема решена глубоко и многопланово.
Стремлениям народа противостоит политически раздробленная государственная власть. Это сила, враждебная истинной красоте («Охота»), народу-зодчему («Ослепление»), народу-жизнелюбцу («Праздник»), народу, угнетенному Ордой («Нашествие»).
Народ пухнет с голоду, а великие стяжатели и обиралы-монастыри богатеют («Бабье лето»), в них готов стол и дом проходимцам вроде Кирилла; они — ростовщики и мироеды. Показано ото сочно и убедительно.
Наконец, Орда — сила, враждебная Руси, ее народу. Сценаристы показывают угнетательскую роль Орды, разорение ею городов, надругательство над людьми, над творчеством. Орда иссушает душу народа. Она — наследница кровавой империи Чингис-хана, чьи завоевательские походы, ничего не дав монгольскому народу, принесли горе и разрушение множеству стран. Ордынская тема проходит от пролога к разорению Владимира.
Сценарий А. Кончаловского и А. Тарковского пронизан дыханием эпохи. Не обязательно, рисуя все главные ее события, он точен: касаясь их, он обосновывает появление провозвестника возрождения России в ту пору, когда ее народ с мечом в руках еще только отстаивал свое право на национальное существование.
Оценка образа Рублева — дело не простое. В исторической и искусствоведческой литературе существует множество разнообразных мнений. Это и понятно, если учесть крайнюю скудость дошедших сведений. Мне представляется, что три момента должны быть приняты во внимание.
А. Рублев-иконописец ценился властью и церковью как создатель средств художественной проповеди социальной гармонии, примирении и братства в настоящем, в мире угнетения бедного богатым.
А. Рублев был со своим народом как носитель художественно выраженного утопического идеала истинного братства в будущем; простые люди видели и его творениях отражение своей веры в самосохранение на земле, воли к бытию в аду современного зла и насилия.
Сам А. Рублев творил по официальному заказу власти, должно быть, веря в правоту надежд народа, черпая в них вдохновение.
Сила сценария в том, что художественное и социальное обоснования образа совпадают или по крайней мере сопрягаются на обоих этапах творчества иконописца.
Что видит А. Рублев в жизни? Несправедливость. Несправедливость корыстной церкви, разорительной власти, угнетательской Орды. От нее самое страшное: гибель созданного — «снег в храме». Все это, по мысли сценаристов, повергло А. Рублева и отчаяние, вызвало творческий кризис: не в силах убедить людей в том, что они люди, он бросает кисть.
Сценаристы решили и гораздо более трудную задачу, раскрыв духовное возрождение художника. Поверить этому возрождению помогают творческие споры с Феофаном Греком, которые он вел еще в первой части, наличие антипода — в образе бездарного Кирилла, а главное, сами произведения А. Рублева: ведь он ломает каноны, и русские и византийские, он — новатор — вводит доброго человека в икону, очеловечивает церковный образ. Это шаг на пути высвобождении искусства из-под эгиды церкви. Мало этого.
Если уже в первой части воспитание чувств А. Рублева основывалось на фактах социально-значимых и веских, то во второй части этот переживший годы вынужденного бездействия, мыслящий и зрелый человек проходит трудные ступени обновления в гуще народной жизни. Он видит протест и горе голодных крестьян и рождение человека, окруженного их сердечным участием («Бабье лето»); он видит этот народ — деятельный, смекалистый, жизнелюбивый — в образах старшего поколения: крестьян, ремесленников, несломленных бунтарей («Тоска»); наконец, жизнь сталкивает его с молодыми людьми из народа — порывистыми, весенними, поэтичными, — преемниками отцов («Колокол»). Рублев возрождается. Он нужен этим людям, которые верят в свое будущее, в будущее страны.