1
Эта история ни о чем. А где она произошла, в каком городе – неважно. Ведь особой разницы между городами нет, все они похожи один на другой. Отличается только архитектура и памятники в центре этих славных городов, а так - все то же самое, типовая застройка; люди – тоже одинаковые. По крайней мере, мне так кажется.
Может быть, я живу в одном городе с вами…
Я расскажу вам всего лишь о трех днях из моей жизни. Трех днях, которые и привели меня сюда. В Центральную Городскую больницу, в палату №…, а, не важно…
Всю свою, пусть и короткую, жизнь я много читал. Разных авторов, но почему-то всегда манила меня книга Джерома Сэлинджера, - то ли название нравилось, то ли еще что, - но какая-то магия для меня от нее исходила. Даже не читая ее, я знал, супер вещь это. Не потому, что так принято считать, - а и не знаю почему. Одно слово, волшебство какое-то в ней таилось. Долго искал её, наконец, эта книга попала мне в руки и начал читать я, про парня по имени Холден Колфилд. Я не старался подражать ему, просто мне стало казаться, что этот персонаж и эта книга способна дать мне ответы.
Ответы на вопросы. Какие? Я и сам не знал и не знаю до сих пор.
В начале прошу вас простить за излишнюю «квадратность» моей речи. Хочется рассказать эту историю во всех подробностях, а память подводит, поэтому приходиться писать как можно быстрее, чтобы не забыть ничего. Простите.
Итак, эта история имела место быть в городе «Н». А начинается она с моего ПТЛа, чье здание архитекторы, словно стесняясь, засунули в самую глубь жилых кварталов городской окраины. А за ним - только поля и железная дорога, вот.
ПТЛ – переводится как профессионально-технический лицей, а так – обычное ПТУ, его и называют – учага.
2
- Андрей, что опять? – спросила меня Лариса Николаевна, отложив тетрадку в сторону. Отчество вроде бы Николаевна, не помню точно.
Извините, забыл представиться. Меня зовут Андрей Гринин. Так получилось, что моя фамилия говорящая. Например, моя любимая группа – «Грин Дэй», потому что слово «фонограмма» как звуковая, так и текстовая чужды для них, что в современном мире редкость. И хотя их пик популярности пришелся на то время когда, как говорится, я пешком под стол ходил, мне все равно нравится эта музыка. Гринин – это еще и футболист ЦДКА, великой «Команды лейтенантов», ЦСКА нынешнего, за которую я болею.
А еще Гриня - это бомж, живущий в моем доме, так вот.
- А что? – ответил я, - мало написано?
- Ты что, издеваешься надо мной?
- Нет, - говорю, - я же написал, как и говорили.
- Да нет, к объему претензий нет, - ответила она, надевая свои модные узенькие очки.
Очки-то модные, а все равно… Дылда дылдой.
- Но содержание… Ты что создаешь? Зачем ты написал про Пьера Безухова, что он беспомощный, безмозглый сноб, думающий только о себе и ничего не умеющий?
- А я так вижу, - ответил я. Я действительно написал то, что думаю, но не знаю точно, думаю ли я так на самом деле, просто достала эта классика из-под палки. И этот Толстой - достал уже. Всегда поперек я. Может - специально, может - нет, просто написал и написал.
- Так что, два? – говорю.
- Я тебя не понимаю, на занятия не ходишь. Директор за тебя просит, тебе дают шанс, а ты такое вытворяешь. Ты что, ненормальный?
За меня действительно просил директор. Только не подумайте, я не блатной или что-нибудь там еще, просто раньше он жил в нашем районе и хорошо знал мою маму, поэтому и согласился помочь. А почему - это совсем просто. В моем ПТЛе меня поставили на отчисление, не за плохую успеваемость (уж этому-то уровню я вполне соответствую), а за прогулы, множественные прогулы, у меня их столько, что не поймешь - чего больше, присутствия или отсутствия. Поэтому эпитет «ненормальный» в мою сторону не выглядит чем-то особенным. Так меня много раз называли. Только звучали эти комплименты всегда по-разному, знатная коллекция подобралась, - дебил, олень, лох, дурак, полудурок - а вот теперь и ненормальный.
Словарь Даля.
Ненормальный, может быть, но как-то неприятно слышать это от человека с высшим образованием, которого по умолчанию принято считать умным. От человека, который даже не может правильно объяснить свой предмет.
Был такой случай, произошел он в тот день, когда я в кои-то веки отсидел весь учебный день. Лариса Николаевна объясняла нам что-то по учебнику. А, стихи Ломоносова. А там – Невтон, типа Ньютон так писали раньше. Так вот, она и говорит, что Невтон - это древнеримский основатель жанра публицистики. Тогда я чуть не подпрыгнул от удивления на этом вонючем стуле, удобном только для…, короче – неудобном, я-то ведь знаю, что это за «Не-втон».
А другой случай был такой. Не знаю, что ее подвигло, но она вдруг, решила преподавать нам Шекспира, причем повисла на первом же слове. Слово было такое – Уильям, написано оно было по-английски. Так букву «дабл ю», она окрестила буквой «УЭ», которая может читаться и как «В», и как «У». Мало того, затем она прочитала реку Эйвон, как Авоие (опечатка в учебнике была). Вот такой вот учитель Русского языка и Литературы. Хотя была у нее и силь-ная сторона – за это я и прозвал ее про себя – Фурия. Конечно, за ее орднунг логичнее было бы Фрау, но мне, почему-то в голову пришла именно Фурия. Этой сильной стороной было - проверять сменную обувь. Вообще, смешно - проверка сменки в ПТЛе. Но, в этом деле ей действительно равных не было, однажды она меня за это вообще с занятий сняла. И сейчас этот человек ста-вит мне диагноз - «ненормальный».
- И что делать теперь? – говорю, хотя знаю, - не поставит она мне два, ведь ее директор просил, а такие, как она, никогда не идут против течения.
Не выполнит просьбу, и, глядишь, - отношения испортятся, и не бывать ей завучем после ухода на пенсию Тамары Андреевны.
Вот кто мировая тетка, никогда на меня не орала, да я вообще не слышал, чтобы она на кого-то голос повышала.
Не поставят Фурию завучем - тогда прощай карьера. И насмарку все церберство и услужение, - зря, что ли, она у открытой двери мужского туалета стояла, проверяя, не курит ли кто.
Смешно звучит - карьера в ПТЛ.
- Напиши как надо, - сказала она, поправляя ноутбук, как всегда за-крытый. Никогда им не пользуется, только таскает с собой, его никогда не видели открытым (я, во всяком случае), - Как объясняли пиши. Ты надеюсь, не прогуливал тогда?
«Конечно! Прогуливал!», думаю, даже смешно стало. Поразительно, как меняются люди, когда видят что ты «блатной», бесит даже. И так, и сяк к тебе подход стараются найти, просто бесит.
- А давайте, я на выходных перепишу, - говорю.
- Пиши, после выходных принесешь, - вздохнул она.
Ничего я переписывать не собирался. Просто, как всегда, время тянул.