– Ага, прямо как ты в нашу первую встречу, когда чуть не затушил сигарету о мою куртку. – Мгновенно реагирует Чонхо с усмешкой.
– Но не затушил ведь!
Мингю шумно выдыхает, понимая, что не дышал все это время.
Через два часа, когда не остается ни мяса, ни того, что еще было на столе, начинает стремительно темнеть. Небо – чистое, прозрачное. И только где-то вдали, за поселком, часть которого видно за воротами, в последних закатных лучах плывут зеленоватые облака. Мингю провожает их взглядом и невольно дотрагивается до своих волос.
Окурков в пепельнице на столе так много, что та похожа на ежа, и Мингю без подсчетов может сказать, что половина принадлежит ему. Он сидит между Юбином и Сонёлем, пьет уже третью бутылку пива и не может перестать дергать плечами, потому что постоянно чувствует на себе внимательный взгляд. Несложно догадаться, кому он принадлежит. Догадаться несложно, а вот ответить на него – очень.
Когда окончательно темнеет и за пределами террасы, на которой горит свет, становится почти ничего не видно, Мингю достаточно пьян, чтобы позволить себе наконец расслабиться – как тогда, на поле, – и даже начать улыбаться в ответ на глупые шутки Сонёля, которого унесло в далекие дали еще после второй бутылки. За это время они успевают перемыть кости всем однокурсникам (Мингю не участвует – только слушает), обсудить последние фильмы и даже поспорить на тему того, какая поп-музыка лучше.
И кажется уже, что ты со словом «странно» – по жизни. Странные чувства, странные мысли, странные ощущения. Далекие, но близкие, чужие, но родные. И все это уже не странно – все это «привычно».
В какой-то момент Чонхо легонько пинает его под столом, одновременно с этим рассказывая что-то Сонёлю, а Мингю уже не может и просто смотрит. И так не к месту вспоминает, как его так же пинали под столом года три назад – от обиды, потому что отругал и посадил делать домашнее задание. И не то чтобы от воспоминания этого неловко становится, но Мингю с ужасом понимает, что все произошедшее в этом мире наложит сильный отпечаток на мир другой – его.
Как ему теперь смотреть на ребенка, который ему как младший брат? В глаза смотреть – как? После того, как он просто взял и…
– Я скоро вернусь. – Мингю поднимается из-за стола.
В ванной на первом этаже мигает лампочка. Он умывается один раз, два, низко склоняет голову, наблюдая за тем, как вода исчезает в сливе. В нее падает капля чего-то красного. Мингю непонимающе моргает и закрывает кран; следующая капает уже на белую поверхность раковины, сразу становясь разводами.
Он дотрагивается до верхней губы и смотрит на пальцы. У него идет кровь из носа. Мингю резко поднимает взгляд к зеркалу, окончательно убеждаясь в этом.
– Твою мать.
Он достает сразу несколько салфеток из коробки на полке, комкает, прижимает к лицу, про себя проклиная все на свете. Садится на край ванны и запрокидывает голову, чуть не навернувшись назад, потому что картинка перед глазами резко начинает плыть. Мингю их закрывает и все-таки соскальзывает в ванну, больно ударяясь копчиком, а потом еще и затылком.
Салфетки стремительно пропитываются кровью, но у него нет сил подняться и взять еще. Вместо этого он тихо смеется, по ощущениям плавая где-то в пространстве.
(Между мирами.)
Сначала головокружения, потом обмороки. Теперь это. Мингю смеется громче и заходится кашлем, потому что кровь стекает по гортани. Сплевывает в салфетку и со смешком думает, мол, что дальше?
Кровь останавливается через несколько минут, и за это время он успевает раз пять порадоваться тому, что ушел с террасы. Это никому не нужно видеть. Мингю смывает с поверхности раковины капли крови, тщательно умывается и спускает салфетки в унитаз. Идеальное преступление, как сказал бы Тэён.
В коридоре в потемках он наталкивается на Чонхо – просто сразу понимает, что это он, потому что как иначе. Резко отступает, прикрывая лицо ладонью, потому что умудрился впечататься носом точно в чужую челюсть – не дай бог опять кровь пойдет.
– Я тебя потерял.
– Нашел. Пойдем. – Мингю огибает его.
– Слушай, мне кажется или ты меня избегаешь? Я что-то не то сказал? – Чонхо хватает его за локоть.
«И сказал, и сделал, – все для того, чтобы я оказался в этом дерьме», – хочется орать Мингю, но он только сдержанно пожимает плечами, на всякий случай осторожно шмыгая носом.
– Тебе кажется.
Вернувшись на террасу, первое, что он видит, – Тэён с зажатой в руках пустой бутылкой из-под пива, причем выглядит это так, будто он этой самой бутылкой собирался кому-то заехать по лицу. Второе, за что цепляется взгляд, – железная палочка для еды, которую Сонёль держит точно над пробкой, которая выглядывает из горлышка бутылки вина.