– Не любят эту должность. Не понимают, – говорит начальник Управления сакральной безопасности, бегло проглядывая мои бумаги и подписывая их. – Никто не хочет наблюдать, все хотят действовать. Желают вершить судьбы мира, а не в конфликтах домовых с лешими разбираться или ангелов с чертями разнимать. На бал вампиров вообще никого не загонишь.
– Давно хотелось на земле поработать.
– Вот и поработаете. Я бы рекомендовал подружиться с русалками. Информация здесь быстрее всего распространяется через них. Оборотни у нас почти все при погонах. Если машины нет, можете арендовать пегаса или грифона. Только, знаете, в одиночку вам поначалу будет сложно. Помощника ищите сами. Людей привлекать не советую. Неповоротливы они в тонком. Хоть бесенка за копеечку наймите. Только не человека!
Покинув офис УСБ, выхожу в город. На канале Грибоедова спускаюсь к воде и ловлю свое отражение в зеркальной глади. На вид подросток подростком, но это и хорошо. Армейский ежик на голове, армейские же ботинки с высоким берцем на ногах, брюки карго и толстовка оверсайз. По должности мне положена форма, но ее лучше надевать на официальные мероприятия вроде того же бала вампиров. В городе правильнее не выделяться из общей массы.
Подмигиваю отражению и смещаю фокус зрения. Город расслаивается на пласты. Слой сновидений отчетливо звенит оружейной сталью и милицейскими (именно милицейскими) сиренами. Похоже, кому-то неподалеку от меня снится яркий и сильный сон в антураже девяностых.
– Наблюдающий?! – Я вздрагиваю, мелко моргаю и вижу перед собой русалку. Она сидит на выступающей из воды свае и расчесывает длинные зеленые волосы вилкой. – Пока ты тут глазами хлопаешь, там одного мальчика в его сне, возможно, уже доедают. Жалко будет, если совсем съедят. Он такой красивый, как в кино.
Это только кажется, что сны – нечто эфемерное и пустое. Сны, связанные с городом, – его неотъемлемая часть, на которой пытаются паразитировать некоторые хитрецы. Есть создания, которые не прочь нарушить покой спящих кошмарами или направить энергию сна на себя, не дав сновидцу восстановиться после трудового дня или насладиться сном.
– Конкретно говори! – велю я.
Русалкам только дай волю – заболтают. Да и потом, какая разница, кого там доедают – мальчика или девочку (поэтому я предпочитаю стирать личную историю и на тонких слоях выглядеть как весьма условный персонаж). Главное, что это – нарушение, а моя задача – предотвратить злоупотребление силой, для чего надо понять, где это самое «там».
– То есть он и в самом деле из кино, – упоенно продолжает русалка. – Появляется на слое снов героем фильма, а каждый сон у него прямо как новая серия детектива! Нам очень нравится. А сейчас Мара в его сновидение на охоту пошла… Если она его съест, он на пару недель точно пропадет. Что мы тогда смотреть будем?
– Короче! – рычу я.
Русалка презрительно фыркает и указывает вилкой мне за спину. За проезжей частью возвышается доходный дом.
– Первая парадная, выход на крышу. Хвост ты моржовый, наблюдающий! – кричит она мне вслед, когда я бросаюсь в ту сторону. – Ни тебе здравствуй, ни мне прощай, а у нас, между прочим, культурная столица!
– Я – лимита понаехавшая! – выпаливаю в ответ. – Спасибо!
Пространство сновидений не всегда стабильно и однозначно, но в нем есть один непреложный закон: если дверь может быть открыта, она будет открыта. Дергаю за ручку и влетаю в богато украшенную лепниной парадную. Мчусь вверх по закручивающейся спиралью лестнице. Шумно дыша, выскакиваю на крышу. Меня встречают резкий порыв ветра и раздосадованное:
– Ты еще кто?! Ты что в моем сне делаешь?!
– Наблюдающий, – выдыхаю я, сердце бешено колотится. – Слежу за соблюдением равновесия.
Мальчик (в масштабах вечности, конечно, мальчик, а по человеческим меркам ему лет тридцать пять), который и впрямь выглядит как персонаж некогда популярного «ментовского» сериала про неосвещенные улицы города Санкт-Петербурга, стоит на самом краю крыши. На него медленно надвигается крупная черная кошка размером с пантеру. Надо же, растерянно думаю я, Мара – это кошка, кошка Мара.
– Действительно, – кошка замирает и поворачивает ко мне голову, в ее голосе звучит недовольство, – что ты делаешь в его сне?
– Слежу за соблюдением равновесия, – отдышавшись, повторяю я. – Если, как мне сообщили, ему обычно снятся классические детективы, значит, тебя тут быть не должно. Нарушение налицо.