– Пока сестрички в настроении, надо кое-что у них спросить, – шепчет мне на ухо Славка и обращается к девицам: – Вы же можете изменить код судьбы конкретного существа или сплести коды?
– Если на то есть Вышняя Воля, – кивает старшая.
Славка подсаживается ближе к сестрам, и они начинают что-то активно обсуждать. Я понимаю их птичий язык через слово, но прихожу к выводу, что речь идет о судьбе Светозара.
– Там баг на стороне клиента был, – наконец подводит итог третья сестра, – мы исправили. Теперь это фича. Передай тому, кто держит сеть, что наследник скоро придет. Кровный наследник.
Мы с наблюдающим берем кофе навынос и покидаем Кафе-на-Перекрестке. На улице темнеет. Смешно, думаю я: здесь темнеет, а у меня там, наверное, светлеет. Значит, я скоро проснусь.
– Это было круто, – говорю я Славке.
– Что круто? – напрягается он.
– Как ты работаешь. Как будто ты меч.
– Я в некотором роде и есть меч, – расслабленно выдыхает Славка, обнимая ладонями бумажный стаканчик. – Меч правосудия. Ты же слышал, как мойры меня назвали?
– Так это были мойры?! – вопросом на вопрос отвечаю я. – То-то я думаю, что-то знакомое! А это, стало быть, ткачихи судьбы!
– Теперь – программистки судьбы, – улыбается наблюдающий. – Привыкай, Андрюха.
Садовая улица – одна из главных улиц Санкт-Петербурга. Та ее часть, которая проходит через Адмиралтейский район и где Садовая улица граничит с Сенной и Садовой площадями, является знаковым местом и упоминается в городских легендах. Согласно петербургскому мифу, в этих местах располагается вход в иной мир и здесь можно встретить призраков и покойников, по поведению ничем не отличающихся от живых людей. Так что если вам кажется, будто встреченные в этих местах создания похожи на зомби или городских духов, возможно, вам не кажется.
Если же вы подозреваете, что у Кафе-на-Перекрестке тоже имеется свой прообраз с человеческого слоя реальности, то ваши догадки верны. Об этой локации будет сказано чуть позже.
Андрюха, у нас… Дикая музыка
«…и новая музыка, новая музыка, новая…» – гремит у меня над ухом.
Я вздрагиваю и разлепляю глаза. Дремать, прислонившись к парапету на набережной Мойки, – так себе развлечение, но с тех пор, как случился мой перевод в Санкт-Петербург, нормально выспаться у меня не получается. Особенно в последние три дня. Только начнешь клевать носом, немедленно раздается какая-нибудь бодрая песенка.
Работа у меня, казалось бы, несложная: ходить по городу и наблюдать за равновесием сил на разных его слоях (город, чтоб вы знали, он как многослойный пирог). Только порой ходить и наблюдать приходится с утра до ночи и обратно. Потому что, если тебя не послали прицельно (начальство, например, уж пошлет так пошлет), сразу и не узнаешь, где и в чем состоит нарушение.
Взять ту же музыку. Формально она ничего не нарушает. На нее пока никто не жалуется. Однако лично меня этот феномен тревожит, но даже спросить про него не у кого… Стоп, как это не у кого?! Совсем котелок мой от недосыпа не варит. Есть у кого!
– Андрюха, – говорю я в пространство, – у нас тут музыка какая-то… дикая…
Мой негласный помощник (хотя мне порой кажется, что это я у него на подхвате) буквально сразу же материализуется рядом со мной. Выглядит он как персонаж популярного сериала и утверждает, что видит себя таким во сне, но мы оба понимаем, что всё намного хитрее. Как по мне, в этой ипостаси он является то ли одним из духов-хранителей Санкт-Петербурга, то ли частью его культурного кода (второе так наверняка).
– Привет, Славка, – иронично улыбается Андрюха. – Чего у нас опять плохого?
Если про сон все же правда, с завистью думаю я, его тело отдыхает, пока душа со мной в образе героического мента приключается.
– Музыка дурацкая, – ворчу я. – Источника у нее нет. Объяснения тоже нет. А главное, она мне спать не дает.
– Поэтому ты не даешь спать мне?
Не спрашивайте, как получается, что мы живем в одном городе, но у меня день, а у него ночь. Мы постановили считать, что раз пространство сложно, а время нелинейно, то возможно все. Андрюха тем временем прислушивается к этому самому пространству и выдает:
– Дурацкая, говоришь? Как по мне, хороший такой джаз. Классика джаза, между прочим.
– Джаз?! У меня только рок-н-ролл или попса… голимая, – фырчу я и примирительно добавляю: – Это пока не нарушение, но я не понимаю, что происходит, а очень хотелось бы. Может, у тебя есть идеи, откуда эта музыка берется? Вдруг у тебя было дело про каких-нибудь музыкантов или еще что?