Горелик поднял глаза и внимательно посмотрел на Виталия Борисовича.
— Исть она. Вслушайтесь! Исть она. Не в смысле продукта питания, а нечто, существующее помимо воли человека, вне его желаний, а может, и вопреки. Проще говоря, объективно, как солнце, которым человек восхищается или ругает, использует или игнорирует, но без которого нет существования. Так же дело обстоит и с истиной. Только на солнце посмотреть можно, а истину следует чувствовать. Клавдия Степановна придет, не сомневайтесь — у нее сейчас забот и хлопот хватает, с каждым пообщаться, мнение выслушать. Сколько людей она встретила здесь? Вот каждого и следует посетить, необязательно знакомых и близких. Вы же ее прежде и не знали, и не встречались, а она к вам одному из первых пожаловала и не единожды. А то, что в образе странном, так это, может быть, мы странные. Откуда нам знать? Если для нас верх там, а низ тут, то для них ни верха, ни низа вообще не существует! Вот вам и объяснение логическое.
— В прошлое попал, — неожиданно признался Виталий Борисович.
— Во сне? — уточнил математик и поставил кастрюлю на плиту.
— Вчера ночью, прилег на кушетку и оказался в машине с красноармейцами. Еду куда-то, а куда неизвестно. Потом сообразил — в оцепление поставили с каким-то Комаровым. И все реально — ветер дует, темно, холодно. Стоим и разговариваем, только я себя не вижу. Чувствовать — чувствую, но не вижу. А затем,… — Виталий Борисович полез в карман, — вот этот человек убил другого человека. Из нагана стрельнул и убил. Звать его Сидорчук Ефим Пафнутьевич. Как звать другого, не знаю, и почему он его убил, тоже не знаю. Но думаю, знал Сидорчук. И что более занятно — видели его на днях в нашем городе. Психически нормальный человек видел — я справки наводил.
Алексей Митрофанович молчал.
— Сходство с фотографией поражает, поэтому свидетелю я верю, как верю и в то, что Сидорчук появлялся ночью в библиотеке. Изучал книги, теперь эти книги изучаю я, и как вы догадываетесь, ничего понять не могу. К чему я вам это все рассказываю?
Горелик моргнул и включил газ.
— Чтобы не забыть, — объяснил он.
— Что не забыть?
— Вы не поняли, чтобы о картошке не забыть. В прошлый раз почистил и забыл — испортилась. Теперь главное — не забыть выключить газ, а уж потом не забыть съесть. К чему вы мне все рассказали? А кому еще вам рассказывать! Тема слишком деликатная — засмеять могут или вообще… того.
— Вот именно, того, — согласился Виталий Борисович, — выгонят на пенсию без пенсии по состоянию здоровья.
— А скажите, зачем вам это надо? Как только вы закроете дело, все ваши кошмары прекратятся.
— Я не говорил «кошмары», — возразил Виталий Борисович. — Спрашиваете, зачем? Вы же меня провоцируете. По городу бродит призрак. Призрак из прошлого. Что ему надо?
— Вы помните дом, где стояли в оцеплении? — неожиданно поинтересовался математик.
— Дом?
— Да, дом, где стояли с этим… Комаровым?
— Нужно подумать.
— Подумайте, подумайте, а как надумаете — сходите.
— Вы полагаете?
— Ассоциативное мышление.
— А что это даст? — вопросом ответил оперативник.
— Толчок для дальнейшего размышления. И мысли новые появятся. Вы же закисли, топчетесь на одном месте, а для решения уравнения необходимы свежие данные. Картошку будете?
— Неудобно, право, сначала чай, сейчас картошку, в следующий раз на ночлег напрошусь, — пошутил Виталий Борисович.
— А хотите, вместе сходим? Я город прекрасно знаю, не нынешний, а тот — прошлый.
Кроме темноты и мрачных силуэтов Виталий Борисович ничего не помнил, однако дерзкое предложение найти дом ему понравилось. Вот только как найти этот дом? И существует ли он сейчас? Подворотня! Они заезжали под арку…
— Вспомнили?
— А вдруг?
— Ну говорите! Говорите же!