— Проходите.
В кабинет ворвалась вспотевшая, встревоженная женщина в белом халате.
— Андрей Тимофеевич, — обмахиваясь бумажками, она обратилась к хирургу, — это срочно!
Хирург кивнул Алёне.
— Проходите.
Вместе с женщиной он вышел из кабинета.
Алёна подкралась к комнатушке. Матвей всё также стоял у стеклянного шкафа.
— Здравствуйте, — прошептала она.
Он не обернулся.
— Здравствуйте. Раздевайтесь.
Не сводя с его спины глаз, Алёна расстегнула молнию.
Матвей подорвался к ней, закрыл дверь и вернулся к шкафу.
Алёна присела на кушетку, скинула туфли и нарочито медленно принялась стягивать джинсы, надеясь, что Матвей оглянется. Но он по-прежнему не реагировал и набирал лекарство в шприц.
— Не узнал? — спросила Алёна.
Матвей повернулся к ней. Его взгляд на Алёну ничем не отличался от взгляда на старушку со справкой, — что на первую, что на вторую он смотрел без эмоций.
— Простите?
— Меня не узнал. Ты пялился на меня, когда учился в одиннадцатом классе.
Матвей нахмурился: либо пытался вспомнить, либо вспомнил, но воспоминания ему не понравились.
— Не припоминаю вас. Ложитесь.
Алёна разлеглась на кушетке.
— Я подходила к тебе…, — она осеклась. То ли от его строгого «вдох», то ли от прикосновения его тёплой руки. Алёна ощущала жар его кожи так ярко, будто Матвей был без перчаток.
— А, — усмехнулся он, — безумная сталкерша.
— Ты нравился мне.
— Я догадался.
Алёна рассматривала его спину.
— А я нравилась тебе. Ты пялился.
Смешок.
Она согнула ноги в коленях.
— Я ногу не чувствую.
— Так и должно быть.
— Я не чувствую её всю.
Матвей за один прыжок очутился у кушетки.
— Болит где-нибудь? — он массировал ногу Алёны, не понимая, как мог ошибиться с дозой препарата.
— Нет, но я не чувствую её. Только вот что-то есть, но слабо, — Алёна положила его руку к себе на бедро.
Матвей отдёрнул руку.
Алёна засмеялась.
— Вы находите ваше поведение смешным? — поинтересовался он, снимая перчатки.
— Нет, я нахожу смешным ваше поведение, доктор, — она сделала упор на слове «доктор», и Матвей, фыркнув, отодвинулся от кушетки.
Скрипнула дверь кабинета, и Матвей выбежал из комнатушки. Голоса звучали приглушённо, и Алёна разобрала лишь небрежную фразу Андрея Тимофеевича «не сейчас». Дверь вновь заскрипела. Алёне подумалось, что к возвращению хирурга анестезия перестанет действовать, и это расстроит Матвея: наверняка он уже считает минуты, когда Алёна уйдёт. Фантазия рисовала, как Матвей мечется по кабинету, придумывая себе новые занятия, лишь бы не оставаться наедине с «безумной сталкершей». Тихое хихиканье переросло в громкий смех. Алёна даже прикрыла глаза, чтобы не растеклась тушь.
Матвей дёрнул ручку так, словно хотел сорвать дверь с петель. Покрасневший от злости он посмотрел на Алёну. Она притихла, хотя всё ещё не избавилась от глупой улыбки.
— Как нога? — пропыхтел он. — Всё так же не чувствуешь её?
— Да чувствую, чувствую, — Алёна закрыла лицо руками. Недовольный вид Матвея веселил её, и она боялась поддаться истеричному хохоту.
Матвей откинул халат, точно королевскую мантию, и сел на край кушетки. Его пальцы, коснувшись щиколотки Алёны, медленно поднимались вверх по ноге.
— Чувствуешь?
Алёна убрала руки от лица.
— Да.
Она покраснела. Навязываясь ему, она не предполагала, что он согласится. Вместо возбуждения Алёна испытывала смущение.
— А здесь? — пальцы Матвея слегка надавили на бедро. — Слабо или уже сильно? Может, чувствительность вернулась хотя бы сюда? — он сместил пальцы к внутренней поверхности её бедра.
Алёна встрепенулась и потянулась к своим джинсам.
Матвей усмехнулся.
— Маленькая ещё, чтобы в подобные игры играть.
Он встал с кушетки.
— Мне девятнадцать, — обиженно буркнула Алёна.
— Я и говорю — маленькая, — Матвей открыл дверь.
Алёна спустила ноги на пол.
— Ты остановился, потому что не уверен в себе?
— Я остановился, потому что у тебя глаза испуганного зверёныша. Свой первый раз ты наверняка представляла иначе.
Алёна хмыкнула.
— Наивно полагать, что это был бы мой первый раз, — она шагнула к шкафу. — Да и хорошо, что ничего не вышло. Ты анестезиолог, а с анестезиологом ничего не чувствуешь, верно? — она поправила трусики, любуясь своим отражением в стекле.
Матвей закрыл дверь. Щёлкнул замок. Алёна видела в отражении, как переменился её взгляд: из нахального стал вопрошающе-встревоженным.
— Лучшие любовники это врачи, — Матвей встал за спиной Алёны. Они смотрели друг на друга в отражении. — Только врач точно знает, — он убрал её волосы на левое плечо, — куда нужно нажать, — его пальцы ловко расстегнули пуговицы её блузки, — чтобы тебе было хорошо или больно, — Матвей прошёлся языком по её шее, наблюдая за реакцией Алёны в отражении. Она издала протяжный звук — стон, смешанный с тяжёлым вздохом, и откинула голову на грудь Матвея. Он улыбнулся.