– Она помогла.
Это всё, на что меня хватило. Последнее, что я слышал, это отборный мат моего друга.
Очнулся на следующий день. Рядом стояли Грешник и Пёс и внимательно следили за моими движениями, которые были каким-то странными. Я попытался поднять руку, но она настолько резко оказалась возле моего лица, что я сам себе разбил нос, который тут же восстановился.
– Твою мать, Илюха! Ты на мне опыты свои ставишь что ли?
Приятель улыбнулся, прикидываясь невинной овечкой.
– Да не шуми ты так. Всё ж нормально. Через полчаса пройдёт. Я над этим «N-13» только работаю, а проверить не на ком.
С особой осторожностью провёл рукой по волосам и сел, чувствуя лёгкое головокружение и тошноту.
– Девушка. Мне помогла девушка. Она тут?
На меня посмотрели как на придурка. Ясно. Никто ничего им не рассказал толком. Но это даже лучше. Я знал Захарова. Тут же побежит проверять её.
– Мама. Надо позвонить маме.
– Позвонили, предупредили, – отчитался Илья, проверяя мои глаза с фонариком. – Ты был с друзьями на охоте. Выехали спонтанно, а за городом связь не ловила, вот через нас и попросил передать. Не ссы, пилот. Найдём твою пилотку.
И сам же хохотнул над своей шуткой. Дал же Бог родственничков.
Восстановление организма прошло моментально. Уже через час я был как огурчик, хотя фантомные боли всё же присутствовали – разум не так просто переубедить в таком быстром исцелении. Купив в ларьке перекус и растворимый кофе, отправился в тот район, где по идеи она меня и нашла. Я был обязан её отблагодарить и извиниться за своих бойцов, но патрулирование во дворе не дало результатов. Я поднял списки жильцов, поспрашивал во дворах бабулек, сверкая своей ксивой, которая не имела никакого отношения к нужным «органам», но и это результатов не дало. Люди как будто даже и представить не могли, что где-то тут живёт альбинос.
Я часто вспоминал её образ, когда она нашла меня в той подворотне. Белое пальто, белые волны волос. Такая красивая. Семь дней я потратил на поиски. Мне даже казалось, что я вижу её где-то в толпе, но либо не догонял, либо это были совершенно не те люди. Мне казалось, я схожу с ума в поисках призрака. Всё стало таким незначительным и маловажным, что я уже не обращал внимания ни на что вокруг. Даже на собственную мать, которой с каждым днём становилось только хуже. Пиком стали новости с того самого митинга, где в красках показали, как меня отрезают от основной группы и наносят удары ножом. Мама упала с повышенным давлением и болями в сердце прямо на кухне.
Уже в больнице получил неутешительный вердикт, что требуется пересадка сердца, и к моей одержимости присоединилось чувство вины перед матерью.
– Это вот такая у тебя была охота, сын?! – отчитывала меня мать на больничной койке. Врачи настояли на её госпитализации перед операцией, которую я устроил в Турции, и это только выводило женщину из себя. Она у меня мировая. И коня на скаку остановит, и им же горящую избу потушит. – Был бы жив твой отец, он бы тебе надавал за такую «охоту»! Ты о дочери подумал?! У меня сердце, а если я не переживу операции?
– Мама! – возмутился я на её слова.
– Не мамкай мне тут, зараза! Девочки нужна мать! Тебе жена! Ищи, ирод проклятый!
– Мааам! – уже обречённо протянул.
– Значит так. Пока я буду лежать в больнице, отправишься помогать Саше с её делами.
– У меня у самого работы по горло, чтобы ещё и с Сашечкой твоей возиться! – возмутился я.
Об Орловой Александре я был не особо хорошего мнения. Трудоголик до мозга костей. Я не видел её в глаза и, слава богу, не знаком лично, но то, как они с моей матерью спелись и отдавали свои жизни работе, меня выводило из себя. Надежде Николаевне сорок пять лет, а она по командировкам и сделкам ездит.
– У неё есть муж, в конце концов! Вот пусть он и помогает!
– Не спорь со мной! – прикрикнула и тут же смягчилась. – Война окончена, Вадим. Пора бы тебе о жизни вспомнить. Марине нужен живой отец, а не надгробная плита. Работа у Саши поможет тебе определиться с направлением в личном бизнесе. Ты же не глупый у меня, сы́на. Не нужен тебе этот «ОМОН»!
Я помнил. Я отлично помнил и о жизни, и о смерти. Только что делать, когда заставляешь себя эту жизнь жить только ради матери и дочери. Говорят, в двадцать пять лет молодость только начинается. Что нужно отрываться по полной в клубах и трахать всё что движется, а что не движется – двигать и трахать. Но от этого быстро устаёшь. Да, сперва я погрузился в отрыв с головой, но одинаковые лица, позы, ноги, руки, губы… Всё это чужое, не родное, лишнее. К этому быстро пропадает вкус. Секс становится блеклым, тупым телодвижением.
После долгих споров с матерью, всё же согласился. Не навсегда же это. Только пока Орлова не найдёт временную замену матери, потому что та даже не собирается бросать свою работу. Уже на следующее утро я вёл свою машину к зданию с офисами «Уютный Дом», сверяясь со списком дел, что дала мне мама. Первым пунктом стояло, что надо заехать в кафе и забрать оттуда каждодневный заказ с кофе для начальницы и помощницы. Затем подготовить документы и отнести Орловой на подпись. Ничего пыльного в этом не было, мама занималась денежной волокитой и документацией, пока начальница моталась в другие города и на фабрики, и наоборот. Радовало то, что я редко буду её видеть.
Стоя в кабинете Александры, не мог поверить, что вот этого добилась женщина. Её офис на самом верхнем этаже холдинга её свёкра. Фактически это она владелица мебельной империи, но брачный договор выставил перед ней определённые рамки и условия.
В который раз задумался, неужели деньги стоят загубленной жизни?
– Что вы тут делаете?
Оборачиваюсь на такой знакомы и холодный голос девушки, всё ещё держа в руках кофе, и не могу поверить своим глазам. Мой Ангел и есть Александра.