Вот самое то повториться! От природы отнюдь не дура. Настолько умна, что иной раз играет дуру просто виртуозно.
Самое то — в ту субботу, при собеседовании.
Она к Граничу («Талисман») попала. Гранич, как всякий начинающий импотент, из молодых да ранний, выпучил всё, что имел. Распавлинился до неприличия: перспективы, такие перспективы! Талисман — нечто магическое, приносит удачу и счастье владельцу оного. Золотая цепка на шее. Костюм за двести баксов, бывш. за три тыщи, с распродажи на Пятой авеню. «Роллекс»-China. Дорого, но дёшево. Понты.
Дамочка с кафедры промеж прилавировала: наша Лилечка — гордость курса! вы её ещё не знаете, вы её ещё узнаете!
Ассистент рядом с Граничем — только доброжелательность, только она!
А ведь округление бёдер твоих, как ожерелье, дело рук искусного художника; живот твой — круглая чаша, в которой не истощается ароматное вино; чрево твоё — ворох пшеницы, обставленный лилиями; два сосца твоих — как два козлёнка, двойни серны.
Да, позвонил потом. Выдержал недельку (согласно методичке), позвонил. Сказано: мы с вами свяжемся.
И — нежданно-негаданно! Гранич уже назавтра с ней связался, уже надавал кучу заданий, предложил кучу тем, уже зазвал на корпоратив. Юному дарованию просто необходимо влиться в молодой и дружный коллектив, а ещё у нас есть кофе и печеньки. Граничу методички неведомы. Дилетант хрéнов!
— Он такой ва-ажный! — вот почтение на грани презрения. — А вы кто?
— М-м. Евлогин. Виталий Аврумович. Просто Виталий. Я вместе с Граничем был на собеседовании с вами.
— Я вас помню. Вы мне запомнились.
— Чем?
— Ничем. Просто запомнились. От вас флюид был.
— Флюид?
— Характерный.
Ну, флюид и флюид. Глаза твои голубиные под кудрями твоими. Да, чего звоню-то…
— Да, а вы чего звоните?
— Мы же сказали: мы с вами свяжемся.
— Гранич ведь уже связался. Что-то изменилось? Что-то не так? Я ему сейчас полосу про грифонов-убийц — срочно в номер. Завтра сдача до девяти ноль-ноль.
— Всё так, всё так. Пишите, пишите. А вот как сдадите, предлагаю встретиться.
— В крематории? Прямо там?
— Н-нет.
— А где?! — Неподдельное недоумение. Где же, как не в крематории, прямо там?!
— М-м. Как насчёт совместного завтрака?
— Я не завтракаю. Вообще. Тем более, завтра.
— Тем более, завтра?
— Виталий Ар… мур…
— Виталий.
— Виталий, у меня завтра — девять дней.
— Девять дней?
— Девять дней, как умер муж.
— Ох!
Глуповатое «ох!» всё же уместней идиотского «чей?!»
Однако! Девять дней, как умер муж. Но про грифонов-убийц — вынь да положь — срочно в номер, до девяти ноль-ноль. Ранняя профессиональная деформация? Нет, формация. Достойно уважения.
А, и к сведению! Прикопайся Вась-вась к подозреваемой Лилит Данияловой: где была? что делала? кто подтвердит? Заявлю хоть на Страшном cуде: в ту самую субботу Лилит Даниялова от сих до сих пребывала на факультете журналистики, собеседовала, вербально и не вербально реагировала адекватно. А до того, в четверг-пятницу вне дома — сеанс академической булимии. Сленг. То есть всю ночь сообща давясь поглощаешь знания, чтобы наутро вытошнить накопленное перед преподом и навсегда благополучно забыть. Организм чист! Экзамен сдан. Сначала один, потом второй: социология, потом экономика. Дурацкие дисциплины! Где журналистика и где социология с экономикой? Абсурд! Дважды «отл.» в зачётку — и забыть навсегда!
Могу призвать в свидетели того же Максима Багдашова. Он, Макс, через две парты от меня в аудитории ассистировал. Ему «Савва», что ли, попался в качестве нагрузки. То есть он — в нагрузку к «Савве».
Ещё флюидом с Максом обменялись, когда Лилька за наш с Граничем столик подсела.
Макс: о! какая в перспективе ласточка, старина! в перспективе!
Я: не-ет, старина, не ласточка! никак не в перспективе!
Перемигивания, жест, взгляд — киношная хрень для совсем бестолковых. Лишь флюид.
Не тот ли флюид Лилит Даниялова тогда уловила: она не ласточка!
Женщина пришла в хижину Кун-цзы и спросила, чем многожёнство отличается от многомужества.