– Возникло ли у вас какое-нибудь предположение? – спросил он у посла. – В Монтевидео у меня мало знакомых.
Дипломат, которому внезапно стало не по себе, нахмурился.
– Увы, нет. У нас нет никакой связи с тупамарос. Выкупа они не потребовали. Не понимаю, зачем им это похищение. Я близко не знаком с работой Барбера. Не знаю, с кем он общался. Нужно будет поговорить с его женой. Местная полиция, судя по всему, не может сообщить ничего полезного.
Двое служащих посольства поздоровались с послом.
Малко поразило общее смятение. Похищение начальника местного отделения ЦРУ явно застало всех врасплох. И американцев, и уругвайцев.
За стеклянной дверью, отделявшей коридор, блеснула вспышка. Там ждала дюжина журналистов. Тут же худые раздраженные полицейские с автоматами, изрыгая ругательства, кинулись к ним и согнали их в тесную кучу под крики Рикардо Толедо, которому на лицо опять свалилась прядь волос. Когда проход освободили, уругваец обратился к Малко и послу:
– Прошу.
Малко не шелохнулся.
– Я хотел бы поговорить с журналистами, – вымолвил он. – Пропустите их.
Рикардо Толедо уставился на него так, как будто услышал что-то непристойное. Однако по-испански Малко говорил безукоризненно. Это был один из многочисленных языков, которыми он владел хорошо, благодаря своей исключительной памяти. Начальник столичной гвардии, поколебавшись и нервно откинув прядь волос, все же отдал короткий приказ своим полицейским.
Удивленные журналисты молча вошли и оказались прямо перед двумя иностранцами. Малко приветствовал их улыбкой.
– Меня зовут принц Линге, – сказал он. – Я только что прибыл в Монтевидео. Американское правительство поручило мне принять все меры, чтобы отыскать мистера Барбера живого. Поэтому я предлагаю вознаграждение в миллион песо тому, кто даст мне возможность до него добраться. Я живу в «Виктория-Плаца». Добавлю, что если похитители согласятся вернуть его целым и невредимым, я не стану принимать против них никаких мер. Это все.
Он умолк. Последовала мертвая тишина. Журналисты ретировались, не задав ни единого вопроса. Блеснуло несколько вспышек, как бы для очистки совести. Рикардо Толедо устремился к послу и, брызгая слюной, зашептал ему что-то на ухо. Явно раздосадованный, дипломат подошел к Малко.
– Судя по всему, вам не следовало делать такое предложение, – пояснил он. – Ни одна газета его не напечатает. Правительство не желает капитулировать перед боевиками. Кроме того, вас тоже могут попытаться похитить. Полиции придется вас охранять.
Малко устало улыбнулся.
– Если они будут охранять меня так же, как Рона Барбера... Даже если цензура не пропустит мое предложение, уверен, что через пару часов весь Монтевидео будет о нем знать. Если тупамарос так сильны, как о них говорят... Раз я не могу добраться до них, они придут ко мне сами.
Посол явно был озадачен.
– Вам предстоит нелегкое дело.
Малко вздохнул.
– За легкие дела мне, увы, не платят.
Последние журналисты покинули помещение.
С важным видом демонстрируя кипучую энергию, Рикардо Толедо подскочил к Малко.
– Сеньор, я отвечаю за вашу безопасность, – высокопарно начал он. – Я обязан...
Малко сухо его прервал.
– Благодарю вас за работу, но два моих помощника прибудут сюда с минуты на минуту. Думаю, они прекрасно сумеют меня защитить. Тем не менее, я в восторге от вашей готовности меня охранять. Теперь я спокоен.
Начальник столичной гвардии с сомнением поглядел на Малко – нет ли в его словах иронии? – и решил больше не навязываться.
Малко подумал про себя, что добросовестность обязывает его, прежде чем принять ванну, нанести визит миссис Барбер.
Чувствовал он себя не бодрее лунатика.
Крис Джонс брезгливо осматривал Рио-де-ла-Плату.
– Смахивает на бассейн зажиточного техасца, – заключил он.
Клевавший носом Милтон Брабек, опираясь на подлокотник посольского «кадиллака», приоткрыл глаз и покосился на Криса.
– Я сейчас бы с удовольствием помер, лишь бы выспаться, – простонал он.
– Не надо так говорить, – с серьезным видом возразил Крис Джонс. – Слишком многие желают тебе того же. Не дай Бог, накаркаешь...
Милтон плевать на всех хотел. Он мечтал о кровати, как пес мечтает о кости. Они летели из Вашингтона девятнадцать часов. А им хозяева первый класс не оплачивают... Хотя Крис Джонс и Милтон Брабек – одни из самых надежных телохранителей «Компании». В свое время в Стамбуле они спасли Малко жизнь. С тех пор они не раз встречались при выполнении различных заданий. Малко иногда предпочитал сам не прибегать к методам насилия, которые ненавидел.
Способность размышлять у Криса и Милтона была не больше, чем у взрослой канарейки, зато по огневой мощи они не уступали маленькому авианосцу. В своих светлосерых костюмах, узорных шелковых галстуках, шляпах, с взглядом серо-голубых глаз и не внушающей доверия улыбкой, два американца походили на тех, кем они и были на самом деле: на холодных, расчетливых и хорошо тренированных убийц. К Малко они испытывали зависть и восхищение, и в то же время порицали его за любовные шашни в рабочее время. Когда деньги американских налогоплательщиков идут на финансирование контрреволюции – это пусть. Но чтобы оплачивать подвиги титулованного Дон Жуана...
Посольский «кадиллак» двигался по унылой Итальянской улице. Крис так зевнул, что чуть не вывихнул челюсть.
– Грязное захолустье, – пробурчал он.
Он обожал путешествовать, но при условии, чтобы не удаляться от Канзас-Сити более, чем на пятьсот миль. Нью-Йорк – уже заграница.
Непрерывно сигналя, внушительных размеров машина пробивала себе дорогу между допотопными автобусами. Наконец она остановилась во дворе больницы Феррейры рядом с другим таким же «кадиллаком» с флажком посла. Телохранители вышли из машины, недоверчиво поглядывая на желто-красный фасад. Милтон проводил взглядом пересекавшую двор старуху.
– Наверняка тут залечивают насмерть, – пробормотал он.
Крис Джонс потянулся. Водитель ошарашенно на него поглядел. Издалека Крис походил на нескладного студента. Вблизи же становилось заметно, что плечи у него как два окорока, а его мускулы потянут самое меньшее фунтов на двести пятьдесят.
Двери больницы открылись, и в сопровождении Малко на пороге появился посол. Увидев знакомую фигуру Малко, телохранители успокоились и бросились к нему. Крис пожал руку Малко так, что у того хрустнули косточки.
Спокойствие на улице Мар Антарктике было кажущимся. Вдоль тротуара стояли машины, набитые людьми. Полицейскими или журналистами. Ставни на вилле Рона Барбера были закрыты. Несколько журналистов околачивались на тротуаре. На всякий случай.
Вынырнув из черного «кадиллака», Малко быстро поднялся на крыльцо и позвонил два раза. Крис с Милтоном снова заклевали носом. У Рона Барбера Малко ничего не угрожало.
Дверь виллы открыла молодая крупная брюнетка с собранными на затылке волосами. В правой руке она сжимала платок. Не то чтобы красивая, но и не уродина – с чуть плоским лицом, но высокая и стройная, в легкой облегающей блузке и джинсах. Глаза у нее покраснели, и выглядела она утомленной. Она слабо улыбнулась Малко и посторонилась, приглашая его войти. Посол предупредил ее по телефону.
– Спасибо, что пришли, – сказала она. – Надеюсь, вы спасете Рона.
– Для этого я и прибыл в Монтевидео, – ответил он. – «Компания» поручила мне хоть в лепешку расшибиться, но вызволить вашего мужа.
Где-то в доме зазвонил телефон. Морин Барбер бросилась к лестнице. Малко слышал, как она что-то ответила и повесила трубку. Потом Морин снова сошла вниз.
– Это всего лишь полиция, – устало сказала она. – Они утверждают, что напали на след. На дороге в Пунта-дель-Эсте нашли машину. Сожженную. Следов крови нет. Однако я уверена, что Рон по-прежнему в Монтевидео. Они ни за что бы не рискнули вывезти его из города.
Малко тоже так думал. Она привела его в небольшую, ничем не примечательную гостиную и села в кресло напротив"