Да как он смеет? Незваным являться в его дом, играть судьбами родных ему людей, пусть формально они и бывшие члены семьи! Сейчас Эдриан чувствовал, что бессилен против этого человека. Надо было собрать больше материала, прежде чем предпринимать что-либо. Если он не поспешит, то подвергнет опасности сына, а именно этого он хотел меньше всего. Терпение – не то свойство характера, которым Эдриан обладал в избытке, но сейчас надо быть умнее противника. Придется вести долгую игру, нельзя прибегать к излюбленной тактике – сначала бей, потом спрашивай. Он потер заболевшие костяшки пальцев и постарался успокоиться. Нельзя дать Доминику возможность использовать связи, нажимая на нужные кнопки, нельзя позволить мерзавцу выйти победителем и на сей раз.
Глава 11
Никто не упоминал имени Джейсона с того самого вечера, когда Гэбриел попал в тюрьму. Камера осталась в его единоличном распоряжении, и, несмотря на невыносимое одиночество, так он чувствовал себя в большей безопасности. Все прошлые ночи его мучила бессонница, а после предутреннего визита незнакомцев в его камеру он стал спать еще хуже. Гэбриел опасался, что это повторится, но ничего подобного больше не происходило.
Соломон Бэнкс стал заходить за ним перед каждым приемом пищи, и они шли в столовую вместе. Гэбриел чувствовал, что потихоньку приспосабливается к тюремному распорядку. Общие сборы объявлялись несколько раз в день, нарушая тоскливые часы, которые он проводил в камере, поскольку приказ о разрешении работать начальство еще не утвердило. Ему приходилось коротать часы, пока почти все заключенные из его крыла трудились в столовой или в прачечной. Не было недостатка и в вакансиях на мытье полов. Но самой желанной для всех зэков была работа в библиотеке: чистая, спокойная, вполне цивилизованная. С нее не приходили насквозь мокрыми и грязными. Но Гэбриелу пока не разрешали даже записаться на какие-либо из многочисленных курсов для заключенных. Для этого требовался вынесенный приговор, а ему еще даже не назвали приблизительную дату суда.
Тяжесть на сердце, которую он поначалу ощущал в тюрьме, стала привычной частью повседневной жизни, и Гэбриел даже перестал замечать страх, просто продолжал влачить существование обычного заключенного. Тревога стала чем-то вполне нормальным. Он следовал строгим правилам и говорил сам, только если к нему обращались. Друзей не завел, но и врагов не нажил. Гэбриел понимал, что в его тюремном крыле наверняка существуют разные группировки, и пытался выяснить, какие из них наиболее опасны, чтобы избегать их всеми силами.
Трудно было сдерживать желание рассмеяться, вступить в интересный разговор; Гэбриел чувствовал, что каждый прожитый день медленно стирает его личность. Он считал это наименьшим из того, что заслужил.
Двери открыли перед обедом, Гэбриел вышел из камеры и, как обычно, обнаружил рядом с ней Сола, но только на этот раз в компании еще двоих. Страх, который, казалось, уже стал привычным, мстительно ударил с необычайной силой. Он молнией пронзил мозг и заставил мышцы живота напрячься чуть ли не до судорог.
– Расслабься, Гейб. Это Кензи, а это Спаркс. Они занимают соседнюю с моей камеру, – усмехнулся Сол.
– Привет. – Улыбка не без труда далась Гэбриелу.
Однако он заметил, что спутники Сола намного ниже него ростом. В тюрьме вообще было на удивление много низкорослых заключенных.
– Это Гейб.
Кензи с силой пожал Гэбриелу руку. Они были примерно одного возраста, но парень еще не сформировался как мужчина, оставаясь угловатым и неуклюжим с виду подростком.
Спаркс ограничился кивком и пошел к столовой.
– Давайте пожрем сегодня пораньше, чтобы не впихивать в себя остывшие сосиски. Ненавижу холодные сосиски. В них жир застывает, а потом я мучаюсь от поноса.
Однако стоило им подойти к железной лестнице, как Сол вытянул руку, как мамаша, которая запрещает детишкам переходить через дорогу. Гэбриел проследил за его взглядом и увидел группу заключенных, подходивших к подножию лестницы, по которой уже поднимался другой мужчина.