— Хорошо, хорошо, этого достаточно! — воскликнул доктор.
Она почувствовала, как его сильная рука ощупала ее мускулы, измерила пульс, и слегка вздрогнула, когда холодный фонендоскоп коснулся ее груди.
— Кстати, Унгер, — произнес доктор, устало и задумчиво взглянув на нее, — не вы ли оставили здесь на вешалке свой плащ?
— Да, я.
— И вам его вернули?
— Да.
— Порядочный человек.
— Да, порядочный.
Он вынул из ушей фонендоскоп, кивнул ей и сказал:
— Никаких замечаний. Ваше общее состояние позволяет вас допустить. Можете одеваться. Какая у вас группа крови?
— Нулевая.
— Отлично, вы понадобитесь уже сегодня утром. Не возражаете? Для фройляйн Фишер! — Это он сказал, обращаясь к монахине. — Как вы считаете?
Надевая блузку, Регина заметила, что белый чепец монахини кивнул.
Доктор посмотрел на нее со своей обычной усталой приветливостью:
— Вам повезло. Господин Фишер пообещал особую награду для донора своей дочери — естественно, помимо обычной платы. Какую сумму он назвал, сестрица?
— Тысячу пятьсот марок, — ответила монахиня. Она прикрыла стерилизатор тяжелой никелированной крышкой и обернулась. — Полторы тысячи, — повторила она. — Господин Фишер — человек очень богатый.
— В чем-то богач, а в чем-то бедняк! — смеясь, заметил доктор и погасил сигарету.
Монахиня взглянула на него неодобрительно и сокрушенно покачала головой:
— Вам лучше остаться здесь, переливание крови назначено на десять, не так ли?
— Так, — кивнул доктор, — а по мне, можно и сейчас начать. Вы завтракали?
— Нет, — ответила Регина.
— Нельзя ли дать фройляйн немного поесть?
— Нет, — отрезала монахиня. — Это исключено. — Ее огромный чепец энергично закачался.
— Может быть, как небольшой аванс в счет оплаты, а? Будет нехорошо, если ей станет дурно во время переливания.
— Но это в самом деле невозможно, — возразила монахиня. — Уж поверьте мне. Ведь оплата производится в марках, и к тому же не нами, а экономическим управлением, фройляйн получит у нас только справку.
Доктор пожал плечами:
— Тогда, вероятно, лучше взять кровь у молодого человека из палаты «А», он хоть немного поел.
— Нет-нет! — поспешно вмешалась Регина.
Врач и сестра удивленно взглянули на нее.
— В чем дело? — спросил доктор.
— Я непременно хочу это сделать… Я не упаду в обморок…
— Ну что ж, как вам будет угодно. А вы что скажете, сестрица?
Монахиня пожала плечами.
— Тогда, значит, начнем.
Когда монахиня вышла из комнаты, он опять закурил.
— Я бы с удовольствием предложил и вам сигарету, но не знаю… Мне кажется…
— Нет, спасибо, мне станет дурно. Спасибо.
От табачного дыма у нее сразу закружилась голова. Голод вызвал теперь головную боль, тошноту и усталость. Головная боль началась неожиданно — сильная сверлящая боль, причину которой она не могла уяснить. Регина то и дело вздрагивала и прикрывала рукой рот, когда на нее нападала эта судорожная зевота — такая ужасная, что даже уши закладывало. Она устало следила глазами за доктором, который тщательно вымыл руки в фарфоровом тазу, потом погасил сигарету и положил окурок на стеклянную полочку над тазом.
— Фишер в самом деле очень богатый человек, — сказал он, обернувшись и вытирая руки, — и вполне мог бы выложить какую-то мелочь на завтрак людям, которые сдают кровь для его дочери.
— Чем она больна?
— Этого, к сожалению, я не могу вам сообщить, не имею права. Кстати сказать, ничего приятного. А вы когда-нибудь уже сдавали кровь?
— Нет.
— В таком случае не пугайтесь, придется сделать вам больно, нужно будет вскрыть вену. А вы сожмите зубы, — со вздохом добавил он, — зато получите деньги и еще награду, обещанную отцом больной, даже если… — Он не договорил. — В общем, не бойтесь, все это кажется хуже, чем есть на самом деле.
— А деньги я получу прямо здесь?
— Нет, вам придется поехать за ними к этому Фишеру, потому что… — Он внезапно замолчал, так как в дверь ввезли каталку.
Казалось, на ней приехало только мертвенно-бледное лицо с темными прекрасными волосами, обрамлявшими снежно-белый лоб, и парой узких голубых глаз. Тело же заполняло собой лишь углубление в полотне каталки, так что получалось, будто белая простыня, покрывавшая тело, просто натянута на ее ручки.
— Сюда! — крикнул доктор. Он указал монахиням место рядом с операционным столом и подозвал Регину.