Слева появляется Акки.
Акки. Ваше величество?
Навуходоносор. Географы и астрономы наказаны?
Акки. От них очищены подземелья.
Навуходоносор. С нищенством покончено?
Акки. Полностью.
Навуходоносор. А нищий Акки?
Акки. Преобразился. Вы бы его не узнали, ваше величество, если бы он стоял перед вами.
Навуходоносор. Повешен?
Акки. Повышен и вращается теперь в самых высших сферах.
Навуходоносор. Покровитель поэтов вряд ли попал на небо.
Акки. Да, он пониже.
Навуходоносор. Нищие ликвидированы. Впервые после всемирного потопа сделан ощутимый шаг вперед. Человеческое общество начинает принимать ясные формы и продвигаться к гуманизму. В области социальной самое худшее уже позади, а в области идеологии теперь надо принять меры либо против поэтов, либо против богословов.
Акки вздрагивает.
Акки. Надо избавиться от поэтов! У нас в подземельях было всегда так тихо, а теперь даже паж сочиняет стихи.
Навуходоносор. Ты его еще не казнил?
Акки. Дворцовый церемониал установил для казни пажей ночные часы. Я прошу, ваше величество, расправиться с богословами. Они гораздо спокойнее.
Навуходоносор. Разговор с главным богословом решит этот вопрос. Выполняй свой долг и готовь виселицу.
Акки уходит.
Утнапиштим!
Справа входит почтенный старец Утнапиштим.
Утнапиштим. Чего ты хочешь от меня, царь Навуходоносор?
Навуходоносор. Плюнь в лицо, зажатое между моих колен.
Утнапиштим. По закону, который и ты утвердил, я от этой церемонии освобожден.
Навуходоносор. Тогда прокляни мою подставку для ног на веки веков.
Утнапиштим. Мой долг – молиться за спасение душ.
Нимрод смеется. Навуходоносор сдерживает гнев.
Навуходоносор. Можешь сесть.
Утнапиштим. Большое спасибо.
Навуходоносор. Мне нужен совет.
Утнапиштим. Слушаю.
Навуходоносор (поколебавшись). Ты был со мной в то злосчастное утро, когда на берегу Евфрата появился ангел.
Утнапиштим. Это событие может лишь сбить с толку богослова. Я не хотел верить в явление ангела и написал серию трактатов, отвергающих это. Мне пришлось сжечь двух профессоров богословия, которые упорствовали в своей вере. Господь, как казалось мне, не нуждается ни в каком орудии. Он всемогущ. Но я должен пересмотреть свое догматическое отношение к ангелам, а это не так легко, как может показаться невеждам. Нельзя посягать на всемогущество Господа.
Навуходоносор. Я не понимаю тебя.
Утнапиштим. Ничего не значит, ваше величество. Даже и мы, богословы, почти никогда не понимаем друг друга.
Навуходоносор (смущенно). Ты видел, как я топтал девушку ногами?
Утнапиштим. Я был потрясен...
Навуходоносор (с болью). Я люблю эту девушку, Утнапиштим.
Утнапиштим. Мы все любим это дитя.
Навуходоносор. Весь город слагает ей стихи.
Утнапиштим. Знаю. Я тоже попробовал свои силы, я тоже хотел воспеть девушку.
Навуходоносор. И ты тоже?.. Старейший из людей!
Молчание.
Меня обидело небо.
Утнапиштим. Ты ревнуешь только к самому себе, царь Навуходоносор.
Справа, из глубины через сцену, прыгая через веревочку, пробегает идиот и скрывается налево. Утнапиштим склоняется перед идиотом.
Навуходоносор (смущенно). Продолжай.
Утнапиштим. Если мы хотим проникнуть в загадки вселенной, ваше величество, то должны исходить из предположения, что небеса всегда правы.
Навуходоносор (угрюмо). В моем споре с небесами ты становишься на их сторону. Жаль. Мне придется тебя казнить. Палач.
Слева появляется Акки.
Акки (радостно). Значит, все-таки богословы, ваше величество? Милости просим!
Утнапиштим (встает, исполненный достоинства). Как тебе угодно.
Навуходоносор (испуганно). Садись обратно, дорогой Утнапиштим. Я ведь не так уж тороплюсь. Палач подождет. Продолжай.
Акки. Только не надо либеральничать с богословами, ваше величество. С ними нужна твердая рука.
Утнапиштим (спокойно). Ты, кажется, считаешь, что небеса стали жертвой твоего маскарада и в ту ночь приняли тебя за нищего. Это смешно. Ангела ты мог сбить с толку, но небеса, которые его послали, точно знали, кому они отдают девушку. Тебе, царь Навуходоносор. Это и не может быть иначе, потому что, как я доказал, бог не только всемогущ, но и всеведущ.
Навуходоносор (мрачно). Небо предназначило Курруби беднейшему из людей.
Утнапиштим. Указания небес нельзя принимать буквально, их надо понимать в самом общем смысле. Все люди почти одинаково ничтожны, и надо иметь в виду, с какой громадной дистанции небеса взирают на то, что находится под ними. Волей божьей тебе ниспосланный дар ты по глупости отверг.
Навуходоносор (после короткой паузы, любезно). Вся затея с твоей казнью, конечно, чепуха.
Утнапиштим. Благодарю тебя.
Навуходоносор. И вообще в нашей империи надо внедрять богословие. А все остальные науки я прикажу запретить.
Утнапиштим. Твое рвение похвально, но не следует впадать в крайности.
Навуходоносор. Тогда придется повесить только одних поэтов.
Утнапиштим. Мне их жаль.
Навуходоносор. Совершенный государственный строй не может терпеть разгула фантазии. Поэты проповедуют чувства, которых не существует, рассказывают ерунду и внушают бессмысленные идеи. Я думаю, что раньше всего церковь должна быть заинтересована в том, чтобы все это было запрещено.
Утнапиштим. Как сказать...
Навуходоносор. Палач!
Слева появляется Акки.
Акки. Иду, спешу. Виселица для главного богослова готова.
Навуходоносор. Прикажи арестовать поэтов.
Акки (испуганно). Поэтов?
Навуходоносор. Они должны быть истреблены.
Акки. Тогда по крайней мере только эпические поэты. Они самые тихие.
Навуходоносор. А также лирики и драматурги.
Акки послушно уходит.
Конфликт между церковью и государством, таким образом, улажен.
Утнапиштим. В который раз.
Навуходоносор. И ты полагаешь, что я должен жениться на девушке?
Утнапиштим. Давно пора.
Справа входит архиминистр.
Архиминистр. Ваше величество! Ангел недавно спустился па глазах у всех в городской парк. Он ловит колибри и собирает кокосовые орехи, перелетая с пальмы на пальму.
Справа появляется секретарь Утнапиштима и шепчет ему что-то на ухо.
Утнапиштим (радостно). Мой секретарь сообщает, что массовое вступление в государственную веру превзошло все наши самые оптимистические прогнозы.
Секретарь раскрывает перед Навуходоносором большой свиток, где указаны имена новообращенных.
Архиминистр. Это потустороннее явление вряд ли можно одобрить с политической точки зрения. Народ в восторге. Толпы ворвались во двор царской резиденции и требуют, чтобы ваше величество женилось на Курруби. Девушку, увенчанную цветами, несут сюда в паланкине банкира Энггиби.
Утнапиштим. Бунт?
Архиминистр. Стихийное восстание масс, которое носит пока консервативно-вавилонский характер, по все же заставляет насторожиться.