— Не многие меломаны знают, как делают эти самые записи, — усмехнулся УнДон. — Иначе их энтузиазм во многом уменьшился бы! В современной звукозаписи очень много от подделки. Это бесконечный монтаж, хитрая электроника, прочая «ненатуральность». Музыка понарошку… Всего лишь соглашусь, значение звукозаписи очень велико, но она и рядом не лежала с магией живого выступления виртуоза!
— Да, маэстро! Ваше исполнение чужих произведений невероятно. Когда мы услышим что-либо вашего сочинения?
— К сожалению, для написания классической музыки нужен особый талант и его на всех не раздают, — грустно улыбнулся УнДон. — Но я постоянно работаю над собой!
— Как бы вы себя охарактеризовали, маэстро?
— Я Рыцарь и служу Музыке, как Прекрасной Даме!
https://www.youtube.com/watch?v=4VR-6AS0-l4
Та……… Да……… Да…… Да…та…
Звуки клавишных перекрыли шумное гудение. Импозантный маэстро обернулся к недавно пустовавшему роялю. Его движение повторяет ведущая, телекамеры и многочисленные посетители вокзала.
Долговязая фигура согнулась на пуфике, сидя перед чёрным инструментом. Необычные пальцы замерли над клавишами. Искривление спины наклоняет туловище вниз, а наброшенный капюшон толстовки скрывает голову исполнителя. Резко вздрогнув от движения, очень похожего на всхлип, пианист продолжает играть дальше.
— Сегодня выступает ваш коллега, маэстро…
— Заткнитесь!
— Вэ?!
— Не знаю… Нет… Какая незнакомая манера… Дайте послушать!
Играющие светом кольца перебирают клавиши рояля, наращивая темп выступления. Исполнение подходит к середине композиции и изначальная грусть перетекает в веселье молодого ручья, скачущего по камням цветущей весной. Внутренняя радость незамысловатой мелодии вызывает многочисленные улыбки на лицах людей вокруг. Публика распрямила спины, вытягивая головы и с интересом слушая восхитительную музыку рядом.
Весёлость ручья закончилась протяжными нотами. Фигура за роялем отнимает руки от инструмента. Резкое движение ладоней вытирает лицо под капюшоном. Длинная чёлка выпала наружу, почти касаясь чёрно-белых клавиш.
Руки вернулись к исполнению и музыка звучит снова, повторяя лёгкую грусть начала композиции. Веселья без печали не бывает, но на этот раз мелодию ускоряет гораздо быстрее и опять звучит ручей, смешав в себе счастье и грусть.
Маленькая девочка наблюдает за выступлением широко распахнутыми глазами и переводит взгляд на мужчину, который подсадил её на плечо. Малышка заметила слезы отца.
— Аппа, почему ты плачешь?
— Я вспомнил нашу омма…
— Она уехала, — грустно вздыхает девочка.
— Да, уехала насовсем…
Выступление перешло в короткую паузу. Снова дрогнула тощими плечами фигура за роялем, а затем продолжает играть дальше. Окончание лиричной мелодии звучит под огромным куполом вокзала, даруя всем ощущение мира и покоя.
Умудрённый опытом маэстро нетерпеливо подходит к своему инструменту. Судя по изгибу фигуры, которая сгорбилась над клавишами, исполнитель явно молод и несколько импульсивен, но чрезвычайно талантлив. Возможно, коллега излишне расчувствовался и ему нужно дать время прийти в себя.
— Настолько шикарная композиция, подобное вполне объяснимо! — успокаивает УнДон.
Пожилой маэстро положил руку на тощее плечо, желая привлечь внимание и поздравить коллегу. Ему очень не терпится узнать, кто же настолько впечатляюще играл, без спросу пользуясь его инструментом.
Обернулась тьма, скрытая капюшоном толстовки. Умудренный опытом пианист видит не то, что когда-либо ожидал увидеть. Молодая девчонка с мокрыми щеками сверкает изумрудным глазом над очками, а сталь широкой улыбки надолго выбивает из колеи.
Длинные ноги позволяют выпрыгнуть, прямо с пуфика. Тощее тело болтает на весу, повиснув на шее ошарашенного маэстро. Подошвы старых кед молотят в воздухе частыми движениями.
— Ура-а-а! Получилось! — радостные выкрики разносит среди притихшей публики.
Капюшон свалился на спину и открыл для всех лицо бледной девчонки. Раскрасневшись от возбуждения, она звонко чмокает сверху, прямо в лысину заслуженного исполнителя классической музыки всея Кореи, который замер сомнамбулой.
— Эврика! — звонко кричит нахалка.
Высокая девчонка спрыгнула на ноги и схватила за руки бедного маэстро, продолжая танцевать под музыку, звучащую только для неё одной. Необычная пара кружит по вокзалу в диком вальсе. Покрасневшие щеки бледного лица и выпученные глаза пожилого корейца тут запомнят надолго, ведь танец снимают телекамеры журналистов.