Марунов развернул газету и принялся разглядывать фотографии коронации нового российского императора.Алексей II на них выглядел задумчивым и отрешенным. После смерти отца он некоторое время колебался, не отказаться ли от престола в пользу кузена Георгия Михайловича. Об этих метаниях знали, да Алексей их и не скрывал. И вот – решился. Главный считал, что это к лучшему, а покушение на кортеж императора они пресекли довольно легко – на него послали не профи, а студента-фанатика.Почему – так никто и не понял. Ведь могли направить другого. Вернее, другую.Значит, не очень-то и хотелось…
Марунов поморщился, вспомнив голову дурака-студента, разнесенную картечью, незаметно достал пару фотоснимков и вложил в газету. То же лицо, словно с картины Боттичелли, то же изящество и изысканность нарядов. Безупречная прическа. Для сравнения он перевел взгляд на Фаину Лацис. Её тщательно уложенные с утра кудряшки успел встрепать морской ветер, но похожа. И в отделении финской жандармерии - как главная свидетельница, и на Сенной площади, застывшая в ужасе неподалеку от изуродованного трупа некоего Бронштейна, была заснята она – Фаина Лацис. Но как, черт побери,ей удается оставаться неизменно молодой и красивой? Ведь снимки были сделаны двадцать и пятнадцать лет назад.
- Тина, хватит! – послышался мелодичный голос. – Выходи, у тебя уже губы посинели.
- Ну, мамочка… - девочка капризно бултыхнула ногами, обдав брызгами купающихся, и нехотя поплыла к лесенке.
Тем временем Рузанский, спустившись в машинное отделение, наблюдал из-за перегородки за объектом. Чернявый,невысокий, тот сосредоточенно уставился на стрелки манометров, амперметров и ещё каких-то «метров». Почему он? Главный считал, что из оставшихся только этот готов на радикальные действия. Но он труслив,хитер и увертлив, поэтому собой рисковать не станет. А вот подставить круизный лайнер под огонь бортовых орудий английского дредноута «Нельсон» – вполне. Всем известно, что после нападения исландских пиратов на корабли в Бирмингеме англичане априори считают все суда, не реагирующие на их сигналы, угрозой и немедленно уничтожают.
Объект повернул рубильник, и Рузанский ощутил дрожь под ногами - это котлы «Люцерна» стравливали излишки пара. Стрелки разом метнулись, раскачиваясь в разные стороны.
- Хватит, Джо! – крикнул кто-то из глубины отделения. Чернявый кивнул и едва заметно усмехнулся, словно радуясь тому, что заставил дрожать эту огромную махину. Потом почесал нос и вновь уставился на манометр. Рузанский не знал, какая роль в истории уготовлена этому человеку, но раз к нему направили ликвидатора, то немалая.
- Что это? – Тина Лацис, уже одетая в розовое платьице, замерла в испуге. Фаина, причесывавшая её прямые волосы, подстриженные незатейливым каре, усмехнулась.
- Мы же утром видели с тобой эти огромные машины, милая, - Фаина потрепала девочку по голове. – Они не могут все время быть бесшумными.
Стоявший неподалеку мужчина в форме морского офицера улыбнулся.
- Ваша мама права, барышня. Не волнуйтесь, это всего лишь понижают давление в котлах. Там есть клапаны… - его русский был безукоризненным, и только легкий акцент выдавал немца.
Марунов, облокотившись о бортик,вслушивался в болтовню корабельного офицера и девочки, а сам ждал действий от женщины. Прекрасная актриса, но глаза выдают тревогу. Улыбается одними губами. Тонкие пальцы то нервно теребят приколотую на груди аметистовую брошь, то мимоходом касаются мочки уха. Сейчас ей надо избавиться от девчонки, чтобы действовать.До того, как «Люцерн» и «Нельсон» окажутся на расстоянии в пять кабельтовых,оставалось не более двух часов. Это очень мало, учитывая сложность задачи. До прилета дирижабля оставался час. За это время объект должен каким-то образом повредить рулевую систему и радиоантенну «Люцерна»и приготовиться покинуть судно. А ликвидатор – убрать его. И сделать это до блокировки рулей.
- Ну, давай же… - пробормотал Марунов.
- Что вы сказали? – изумленно обернулась проходившая мимо пожилая дама.
- Пардон, сударыня, это не вам.- Марунов поморщился. Хорошо, что напарник не слышал.
Фаина поцеловала девочку в макушку и подтолкнула к офицеру.
- Иди же, Тина, господин офицер проводит тебя до каюты. Иначе совсем обгоришь на солнце. А я схожу в рубку и отправлю телеграмму папа. – Фаина так нарочито манерно произнесла последнее слово, что стало заметно, как она нервничает. – Что ему передать?