Его рубашка полетела на пол, туда же последовали его брюки, а потом он не спеша стянул с нее простыню.
Его тело было таким же, каким она его запомнила, словно между этой ночью и предыдущей не пролегли долгие месяцы. Как же она скучала по нему, по его запаху, по бархатистости его кожи — только теперь, когда он был над ней и в ней, она снова это отчетливо поняла. Для Софии не существовало мира без него, он был ее центром вселенной, и она должна была вращаться вокруг. Она снова отдавала ему себя всю без остатка, но на этот раз он знал, что все ее эмоции, стоны и трепет принадлежат ему и только ему.
Он проводил пальцами по ее спине, шептал нежные слова, дул на волоски на ее коже, улыбаясь так, как будто она была его богиней. Он кончал одновременно с ней, вознося ее на вершины блаженства. Это была любовь, настоящая, а не то убогое трение тела о тело, которое получалось, когда в постели оказывались два чужих изголодавшихся по сексу человека. Секс с ним был поэмой любви, он дарил ощущение света и полета, а не разочарования и сожалений. Она умирала и рождалась в его руках снова и снова.
— Я люблю тебя, — прошептала она, когда рассвет забрезжил в окне спальни, а он спал рядом, утомленный после ночи любви, и только черные ресницы подрагивали на его веках.
Соня испытывала сейчас такую нежность к нему, что не могла выразить словами. Он делал ее счастливой, с ним все становилось другим, и жизнь приобретала глубину и краски. Она смотрела на его лицо и не могла оторвать глаз, настолько совершенным оно было. Даже спящий он казался ей прекрасным божеством, сошедшим с небес к ней. Но сколько Соня ни крепилась, усталость взяла свое, и она погрузилась в глубокий сон без сновидений.
Мечты сбываются
Утро субботы встретило ее одну на скомканной постели. Соня подскочила и осмотрелась по сторонам. Она все помнила: воспоминания о последней ночи сохранились в ее сознании до малейших деталей. Единственное, она не могла с уверенностью сказать, что это был не сон. Никаких доказательств прошлой ночи просто-напросто не существовало. Но у нее еще никогда не было настолько реалистичных снов. Соня машинально опустила руку вниз и погладила свой живот: он еще немного тянул, но уже значительно меньше, и вообще она ощущала себя намного бодрее, так, словно, наконец, нашла свой смысл жизни.
Девушка в приемной на нее уже откровенно косилась. Но что было делать: пусть ее сочтут хоть сто раз озабоченной, но Соня хотела знать, что происходит с ребенком.
Врач в очередной раз заверил ее, что переживать не о чем и выписал успокоительное.
Соня вышла из клиники озадаченная. Почему Табрал не только не забрал у нее память, как в прошлый раз, но и оставил ребенка? Ведь если он приходил за ним, ребенок уже должен был быть мертв, а она — направлена на чистку.
Пребывая в глубоких раздумьях, Соня даже не заметила, как возле нее остановилась машина и оттуда вышел Денис. Она обратила на него внимание только тогда, когда он схватил ее за руку:
— У тебя что, со слухом проблемы? — вместо приветствия начал он. — Что ты делала в клинике? И не изображай, что не понимаешь, о чем я. Я видел, как ты выходила.
— Что тебе от меня надо? — Соня попыталась освободиться, но он вцепился в нее, как клещ.
— Ты чем-то больна? — его глаза опасливо бегали.
— Я беременна, — выпалила Соня и тут же пожалела.
— Как? — пальцы на ее руке разжались.
— Обыкновенно, — Соня смотрела на него с отвращением. Как она могла быть с таким человеком, как он?
— И что ты решила? — его лоб покрылся испариной. — Я знаю хорошего врача, еще ведь не поздно, верно? И, если надо, могу одолжить тебе денег.
— Каких денег? — надменно поинтересовалась Соня.
— На аборт, — ответил он.
— Я не собираюсь делать аборт, — произнесла Соня, наблюдая за его выражением лица. Как долго в своих фантазиях она рисовала себе эту сцену: что ж, реальность превзошла все ее ожидания. Казалось, глаза Дениса сейчас вылезут на лоб, а потом он покраснел.
— Ты спятила? Что значит не делать? Мне не нужен этот ублюдок.
— Ублюдок — это ты, — отчеканила Соня каждое слово. — А ребенок — не твой, — выдала она под занавес и под обалдевшим взглядом Дениса развернулась и пошла прочь.
Эмоции кипели в ней, как в котле, всю дорогу домой. Она всеми фибрами своей души ненавидела Дениса. Как он мог быть таким мерзавцем, и как она могла не рассмотреть этого сразу? И очень надеялась, что у малыша не будет ничего общего с его отцом.
Соня открыла дверь и прямо с порога ощутила запах кофе и свежих булочек.