Из отверстия в стене дул холодный ветерок, а впереди лежала темнота. Маг, всё ещё держащий портал открытым и потеющий от напряжения, обернулся и кивнул Аркейлу.
Восемь мужчин немедленно ворвались в проём, и Аркейл последовал прямо за ними.
Он ступил сквозь портал и быстро взглянул вокруг, прежде чем обернуться к магу.
– Ты тоже! – приказал он. – Я не хочу терять тебя из виду.
Волшебник криво усмехнулся и сделал всего лишь один жест, позволив заклинанию исчезнуть.
Портал резко закрылся, и снова возникла глухая стена.
Маг прикоснулся к мешочку с деньгами, висящему на боку, немного сожалея о том, что тот не имеет себе пары. Всё же он должен быть счастлив, что оказался способен получить хоть это. Он ни за что не хотел идти с теми глупцами, что отправились в логово Гадюки.
Аркейл, внезапно столкнувшийся с тёмной и невыразительной мраморной стеной, а не с порталом, ведущим на рыночную площадь Калимпорта, тихо выругался.
Он обернулся к своим людям, которые стояли на страже и ждали его указаний.
– Похоже, что нас предали. У нас нет пути к отступлению. Так что план меняется. Мы здесь в ловушке, пока не убьём Гадюку или Этоса.
Он оставил недосказанной вторую часть: «или пока они нас не убьют».
Его люди спокойно кивали в знак понимания, возможно необдуманно, но далеко не в панике. Он хорошо их тренировал, и они были подготовлены к любым неожиданностям.
Аркейл снова оценил их положение.
Холодные тёмные мраморные стены на высоте в десять шагов изгибались, смыкаясь наверху в одной точке, делая проход, где они стояли, похожим на тоннель. Свет, хотя и недостаточный, был мягким и белым и исходил от магических шаров, установленных на вершине потолка с интервалом в двадцать шагов. На протяжении всей длины, на которую можно было видеть, по сторонам не было никаких проходов. Единственным направлением, в котором можно было идти, чтобы выяснить, куда ведет ход, было вперед.
Ведя свою группу, Аркейл медленно и осторожно продвигался, изучая пол и стены, высматривая скрытые рычаги, натянутую проволоку или устройства наблюдения любого вида.
Его самые осторожная разведка ничего не показала, и это нервировало его больше, чем, если бы в воздухе внезапно раздался голос Гадюки, обещающий смерть. Никаких ловушек? Никаких следящих устройств? Конечно, человек не может быть таким самоуверенным.
Но очевидно он был таким.
Они несколько минут продвигались вниз в полной тишине, прежде чем где-то далеко впереди Аркейл заметил изменение в освещении.
Как только группа приблизилась, он понял, что ход выводит в просторную комнату. После паузы, прислушавшись, чтобы убедиться, что ничто не поджидает их там, они вошли.
Это была просторная круглая комната с высоким куполообразным потолком, обрамлённым восемью светящимися шарами. Очевидно, это было какое-то связующее место, так как их тоннель был не единственным, который вел сюда. Кроме ряда каменных ступеней в полу комнаты, ведущих вниз, и входа в дальней стене, который вёл на лестницу, уходящую из вида куда-то вверх, здесь было несколько других проходов.
Аркейл обернулся к своим людям и жестами выдал серию команд.
«Миридор, возьми наблюдение за входом в тоннель,» – приказал он, выводя остальных. Он не хотел заблудиться в этом месте.
Решив, что лучше будет разойтись и покрыть большую площадь, он разделил группу на команды. Мелвику и Насису был дан приказ наблюдать за вершиной лестницы. Шиффену и Мрану приказано занять тоннель на девяносто градусов вправо, в то время как Транлоус и Перу отдана команда исследовать противоположный тоннель слева. Все группы должны были вернуться и встретиться здесь через двадцать минут, доложив, что они нашли.
Наконец, Аркейл махнул Дрейку, чтобы тот следовал за ним вниз по лестнице, ведущей в глубины владений Гадюки.
Этос сидел за своим рабочим столом, погрузившись в объемный том «Ватердавианской политики». Он склонялся над книгой уже час, пытаясь сконцентрироваться, но всё ещё даже не закончил первую страницу.
На его душе лежал тяжёлый груз, и хотя юноша старался отвлечся от печали, погружаясь в учебу, казалось, был не способен собрать волю, чтобы сконцентрироваться на небрежном почерке, нанесенном на древнюю страницу. Вместо этого буквы снова и снова плыли перед его глазами, а сам он мысленно дрейфовал к той ужасной беседе с Артемис. Боль в её глазах была больше, чем он мог вынести.