– Страх. Страх в их глазах. Я ненавижу его.
Его пристальный взгляд неохотно вернулся к картинам.
– Вы забрали их жизни, когда убили. Неужели вам нужно было так уронить их достоинство? Неужели этот страх должен жить на картинах вечно?
Гадюка покачал головой.
– Ты не понимаешь мою работу. Он как приговор для тех, кого я убил. Страх заслуживает смерти. Правосудие было исполнено.
Этос помедлил, смотря на одно из недавних полотен.
– Мой отец, – сказал он отворачиваясь.
– Твой отчим, – поправил Гадюка. – Да, он сделал мне неожиданный подарок. Его последнее выражение лица одно из моих любимых.
Этос повернулся к нему.
– Я думал, что не осталось ничего, что бы Вы ещё могли взять отнять у меня, – пробормотал он. – Я ошибался.
Чувствуя, что больше не может находиться в этой комнате, он развернулся и ушел.
Гадюка проводил его взглядом. Да, он хорошо выполнял свою работу.
Скоро Этос сможет оценить красоту смерти.
Часть 3
Страх
Страх. Основное чувство моего отрочества.
Тогда я жил в постоянном страхе – я боялся себя, боялся Гадюки, боялся огромного мира вокруг.
Теперь же боятся меня. Не смотря на то, что страх мой постоянный спутник, он больше не мучает меня. Теперь он мой союзник.
Страх раскрывает худшее в человеке. Страх отвратителен.
Страх это моё оружие.
Если человек боится тебя, страх парализует его мысли и действия. Это делает его медленным и дает тебе преимущество.
Я ненавижу и презираю страх. Возможно, это моё самое лучшее оружие, но далеко не самое любимое.
Я знаю, что такое страх. Большинство людей проживают всю жизнь в страхе. Они боятся боли. Они боятся неизвестности. Они боятся потерять любимых. Они боятся смерти.
Я никогда не боялся этих вещей. Я был вынужден каждый день жить в боли. Каждый день был полон неожиданностей, иногда приятных, но в основном нет, поэтому я никогда не боялся неизвестности. Я давным-давно утратил всех, кого любил, и мне больше нечего было терять. Я за каждым поворотом сталкивался со смертью и не боялся её.
Я по-настоящему боялся Гадюку, и это было ужаснее всего.
А сейчас я вообще ничего не боюсь.
И я идеальный убийца, а остальное не имеет значения.
Глава 16
Значение слова
Этос лежал на жёстком матрасе, который называл постелью, и думал.
За последние несколько лет, на протяжении которых тренировался с Гадюкой, он чувствовал, что человечность понемногу покидает его. Его возвращение в общество лишний раз показало, каким чужим он был там.
Но сейчас он ловил себя на мысли, что, возможно, человечность лишь неясное понятие, которое лучше оставить ученым и философам с их пыльными книжками. Человеку не свойственна врожденная и инстинктивная добродетель, он лишь хочет верить в это.
Этос начинал верить, что человек целиком и полностью зависит от окружающего его мира. Он и сам был полностью зависим от него.
Он размышлял, есть ли в мире другие люди – те, которые сами влияют на окружающее, вместо того чтобы подчиняться ему. И эти мысли придавали ему надежду, что, возможно, когда-нибудь и он найдет в себе силы повлиять на мир вокруг него.
Юноша всё больше задумывался над этим.
Когда он был младше, его друзья из страха присоединились к воровской гильдии.
Раньше он думал, что Джитиндер свободен. Но Джитиндер находился в плену трагедии, произошедшей с ним в детстве. Всю свою жизнь он построил вокруг мести за убийство своих родителей.
Он думал, что Артемис свободна и сильно увлёкся ею именно из-за этой её мнимой независимости. Как же часто он лежал на этом самом матрасе, надеясь, что он также сильно нравится ей, как и она ему. Сколько часов он провел в мыслях о ней, погружённый в мечты об их совместном будущем. Он даже по-детски сравнивал своё имя с её именем, и был в восторге от их похожести.
И не смотря на это, она убежала от него как от чумы. Она поддалась страху и ужасу; она была полна ненависти и отвращения. И все мечты в его сердце умерли, обратившись в пепел.
Он больше не был уверен, существует ли вообще такая вещь как человечность.
Асиб Бен-Орр, маг огня, умолял оставить его в живых.
Его правую руку пригвоздил к стене маленький арбалетный болт, который прошёл прямо через запястье. Пальцы мага судорожно дёргались, а по стене тонкой струйкой стекала кровь.