— Домой! — даже не взглянув в его сторону, бросил дедушка.
В машине бабушка одарила наконец меня улыбкой и расцеловала, бормоча при этом:
— Извини, Хевен, что все вышло наспех, но у нас в распоряжении сегодня слишком мало времени. Сейчас мы едем прямо домой, а Бостон покажем тебе как-нибудь в другой раз. Надеюсь, ты не станешь возражать, моя дорогая! Вот этого симпатичного мужчину рядом с тобой зовут Таунсенд Энтони Таттертон. Я зову его просто Тони. Правда, если кто-то из приятелей хочет позлить его, то называет Тауни, но я не советую тебе этого делать.
Как будто у меня были такие намерения!
— Меня зовут Джиллиан, — низким проникновенным голосом продолжала она, крепко сжимая мои руки и завораживая своей красотой. — Мы с Тони намерены сделать все, чтобы ты славно у нас погостила!
Погостила?
Но я приехала не погостить! Я приехала сюда, чтобы остаться навсегда! Мне некуда больше идти! Неужели мой гадкий папаша сказал им, что я приеду только погостить? Любопытно, чего он им еще наплел?
Готовая расплакаться, я смотрела то на дедушку, то на бабушку, инстинктивно чувствуя, что мои слезы они расценят как дурной тон. С чего это я втемяшила себе в голову, что мои лощеные городские родственнички встретят свою неотесанную внучку с распростертыми объятиями? Я сглотнула подступивший к горлу ком. А как же учеба в колледже? Кто, если не они, оплатит ее? Чтобы не разреветься или не ляпнуть лишнего, я прикусила язык. Может быть, мне удастся устроиться на работу, ведь я умею печатать на машинке…
Потрясенная всей чудовищностью их недопонимания, я надолго умолкла и словно окаменела в черном лимузине.
Я еще не успела оправиться от потрясения, а моложавый бабушкин супруг уже заговорил низким хрипловатым голосом, непривычно выговаривая знакомые английские слова:
— Мне думается, лучше будет сразу же сказать тебе, что я не являюсь твоим родным дедушкой. Им был первый муж Джиллиан, отец твоей матери, Клив ван Ворин, — он умер два года назад.
Я снова онемела от изумления и вся сжалась.
— А полное имя твоей матушки, соответственно, Ли Диана ван Ворин, — с улыбкой продолжал этот милый джентльмен с приятным голосом, не догадываясь о том, сколь огромное и разрушительное разочарование я только что испытала. На его фоне блекла даже радость по поводу того, что я наконец-то узнала полное имя своей матери. Я судорожно сглотнула и еще больнее прикусила кончик языка, прощаясь в душе со своим «дедушкой» в облике этого великолепного мужчины и пытаясь представить, как выглядел Клив ван Ворин. И что это за фамилия такая — ван Ворин? Да во всей Западной Виргинии не сыскать фамилии чуднее, чем ван Ворин!
— Я весьма тронут тем, что тебя разочаровало это известие, — удовлетворенно улыбнулся мне Тони. — Вижу, тебе очень хотелось бы быть со мной в кровном родстве.
Озадаченная этими словами и тоном, которым они были произнесены, я вопросительно подняла глаза на бабушку: ее лицо почему-то залилось краской, что сделало его еще прекрасней.
— Увы, дорогая Хевен, я отношусь к тому презренному типу современных женщин, которые не желают мириться с замужеством, если оно перестает их устраивать. Мой первый супруг не оправдал моих надежд. Какое-то время после женитьбы я еще любила его, но вскоре он опостылел мне: муж совершенно перестал уделять мне внимание, с головой уйдя в работу. Возможно, ты слышала о пароходной компании ван Ворина. Клив ею чрезвычайно гордился, и его дурацкие пароходы и баржи отнимали у него все время, даже в праздники мы не виделись. Я чувствовала себя такой одинокой! И твоя мать со временем тоже…
— Нет, ты только посмотри на это небесное создание! — перебил жену Тони. — Какие у нее немыслимо голубые глаза! Ну точь-в-точь как у тебя и у Ли! Мне даже не верится…
— Нет, она совершенно не похожа на мою дочь, — холодно посмотрела на мужа Джиллиан. — И не только из-за своих темных волос. Ее глазам не хватает, я бы сказала, детской невинности Ли…
О, значит, мне следует помнить, что глаза могут меня выдать. Нет! Никогда, ни при каких обстоятельствах не должны мои бостонские родственники узнать о том, что произошло между мной и Кэлом Деннисоном. Они станут презирать меня, как Логан Стоунуолл, мальчик, в которого я была влюблена с детства.
— Ты, безусловно, права, Джиллиан, — согласился с ней Тони. — Природа не допускает точных повторений.
За два с половиной года, проведенных мною с Китти и Кэлом Деннисоном в предместье Атланты Кэндлуике, я, похоже, так и не набралась достаточно житейской мудрости. Китти, умершая в тридцать семь лет, не сумела смириться со своим пожилым, на ее взгляд, возрастом. И вот теперь передо мной моя родная бабушка, которой гораздо больше лет, чем Китти, однако она вполне довольна собой и выглядит прекрасно. Это в горах бабушками становятся рано, так как выходят замуж в двенадцать, тринадцать или четырнадцать лет. Но сколько же лет этой, бостонской, бабушке, задумалась я.