Смочив в воде салфетку, Бетти осторожно протирает личико Ангелино. Тот недоволен: извивается, пытается вырваться. Бетти улыбается.
— В школу с такими сонными глазками не пустят, — приговаривает она. — Ну вот, готов! До чего ж ты хорошенький!
На завтрак Ангелино съедает кукурузные хлопья — три штуки, кусочек от Бертова бутерброда с ветчиной и выпивает немного молока.
— Хороший парень, — говорит Берт.
— Расти крепеньким и здоровеньким, — добавляет Бетти.
Они мечтательно смотрят на Ангелино.
Ангелино смотрит на них.
Долго-долго.
— Эх! Мне пора! — очнулся Берт. — Меня ждут автобус, пассажиры на остановках и куча мелких оболтусов.
Бетти достаёт платочек и до блеска натирает водительский жетон мужа — она всегда так делает по утрам. И велит ему не ворчать на пассажиров. Она всегда даёт ему по утрам такой наказ.
— Кто ворчит? Я ворчу? — отзывается Берт. Он тоже всегда говорит так по утрам.
Берт целует Бетти в щёку.
— Пока-пока. До вечера, Беттинька.
— Пока, Берт, — отвечает Бетти.
Она приподнимает руку Ангелино и помогает ему помахать.
— Скажи: пока, Берт. — Бетти смеётся. — Он не сказал, но подумал. Пока, мой родной.
Берт шагает к калитке через залитый солнцем сад. У калитки оборачивается и просто смотрит на Ангелино.
Берт улыбается широко-широко.
И Ангелино машет ему — сам, без всякой помощи.
Глава 4
Бетти идёт по улицам к школе Святого Мунго. Мимо кондитерской Салли Симпкин и мимо «Пирогов с отменным вкусом». В руке у неё хозяйственная сумка, красная, в цветочек. Люди машут ей из окон и с порогов, она останавливается поболтать с ними о погоде, о жене премьер-министра или об ужасных войнах, которые происходят во всех концах мира.
Бетти в городе любят, и все её знакомцы — хорошие дружелюбные люди, как и большинство людей на белом свете.
— Это платье премьерше вполне к лицу, — говорят они. — И что прикажете делать, когда глобально потеплеет и море доберётся до второго этажа? Почему нельзя просто остановить эти идиотские бомбардировки, без всяких условий?
Ближайшая подруга Бетти — Дорин Мак-Тавиш, владелица кофейни на центральной площади. Они усаживаются на улице под яблоней за столик, там их ждут кофейник с чашками и кекс с изюмом.
— Сейчас тебе что-то покажу, — говорит Бетти. — Закрой глаза.
Дорин закрывает глаза. Бетти достаёт Ангелино из сумки и ставит на стол. Сначала Ангелино жмурится от яркого солнца, а потом, заложив руки за спину, принимается рассматривать Дорин.
— Открывай, — командует Бетти.
Дорин открывает. Моргает. Глаза у неё делаются круглые-круглые.
— Это ангел! — наконец говорит она.
— А то кто же! — откликается Бетти.
— Где ты его взяла?
— Берт нашёл. У себя в кармане.
— Ангела — в кармане?
— Да. Берт был за рулём.
— Вот ведь чудеса!
— Его зовут Ангелино.
— Хорошее имя, — говорит Дорин. — Ну что, малыш, давай знакомиться?
Она протягивает руку, словно хочет пожать руку Ангелино. Ангелино просто стоит и смотрит.
— Говорить он не умеет, — поясняет Бетти. — Вроде. Хотя мало ли… Ангелино, знакомься, это моя подруга Дорин.
Дорин откусывает кусок кекса.
— А я уже видела ангела раньше, — говорит она.
— Да ну?
— Статуя, но прям как живой. В церкви. Он, верно, всё ещё там. У него было копьё, он им заколол какого-то злыдня. То ли дракона, то ли змея.
Бетти хмурится:
— Не думаю, что наш Ангелино занимается такими вещами. И копья у него нет.
Ангелино смотрит на неё неотрывно.
— Ты воюешь с драконами, Ангелино? — спрашивает Дорин.
Бетти смеётся:
— Где он, а где дракон?! Дай ему изюминку, Дорин. Он у нас вроде как сладкоежка.
Дорин кладёт изюминку на кончик пальца, протягивает Ангелино, и тот принимается лизать! Дорин хихикает — уж больно язычок у ангела щекотный.
— Везучая ты, Бетти, — говорит она. — А Берт как? Рад?
— Берт-то? Да, ему Ангелино нравится.
— Это хорошо.
Обе они не сводят с Ангелино глаз.
Дорин, потянувшись к подруге, целует её в щёку.
— Я так счастлива за вас обоих, — говорит она.
Она рассказывает Бетти о дочке, которая топает сейчас с рюкзаком по Австралии, и о сыне, который обнёс свой дом в Кенте новым забором и пустил по проволоке ток. Потом обе они вздыхают и просто сидят с закрытыми глазами, а солнце ласкает им веки. Ангелино прислоняется спиной, ложбинкой между крыльями, к кувшинчику с молоком.