Мой отец хорошо умел использовать правду для прикрытия лжи. У них с Дамиэлем было гораздо больше общего, чем они оба признавали.
— Я принёс в свой кабинет прототипы оружия магического кузнеца. Пока мы с вами разговариваем, учёные Легиона изучают их секреты.
Умно. Это была морковка, которую мой отец бросил Легиону. Так что никому и в голову не придёт усомниться в его версии случившегося.
Генерал Сильверстар слыл человеком честным и даже прямолинейным. Он не был известен как ангел, который не церемонится с правдой. Он никогда не лгал Легиону и всегда выполнял свой долг.
За исключением тех случаев, когда соблюдение норм Легиона подвергало меня опасности.
Легион — и боги, если уж на то пошло — верили, что магия так же проста, как двойственность света и тьмы, богов и демонов. Они не понимали, что магический спектр — это не линия, а скорее крест.
Но богам не нужно было знать правду. Они выслеживали и уничтожали любую магию, которую не понимали. Учитывая крестовый поход богов против тёмной магии и охотников, которые прочёсывали всю известную вселенную в поисках любого, у кого есть хоть капля Бессмертной крови, у нас уже более чем достаточно проблем. Меньше всего нам сейчас нужно, чтобы боги и демоны тоже начали убивать всех, у кого имеется пассивная магия.
— Охотники за магией сделались как никогда активными на Земле. Они знают, что некоторые из потомков Бессмертных находятся здесь, — предупредил меня отец. — Каденс, ты должна быть ещё осторожнее, чем раньше. Вы должны уберечь Неро.
— Когда он родился, я дала ему амулет моей матери, чтобы скрыть его магию.
— Охотники за магией могут выслеживать Бессмертных не только по их магической сигнатуре. Они охотятся за историями о необъяснимой магии и причудливых происшествиях.
Мой отец умолк на полуслове, и его взгляд метнулся к открытой кухонной двери. Там стоял Неро, одетый в полный комплект боевых доспехов из кожи — ангельский вариант официального костюма.
Его дед оглядел его с ног до головы и заявил:
— Он весьма статный молодой человек, Каденс.
Затем он подошёл к Неро. Они вдвоём ушли в гостиную. Мой отец одарил Неро единственным одобрительным кивком, когда тот подстроился под солдатский марш своего деда. Неро точно знал, как ему угодить.
— Ты когда-нибудь чувствуешь себя виноватым? — спросила я Дамиэля, вынимая индейку из духовки.
— Конечно, нет, — он перевернул блинчик на сковороде. — Я слишком идеален, чтобы в чём-то себя винить.
— А ты не мог бы хоть на несколько минут перестать быть ангелом?
Он сверкнул мне улыбкой.
— В чём же тогда веселье?
Я вздохнула.
— Но разве ты никогда не чувствуешь себя виноватым в том, что скрываешь что-то от Неро? За то, что не говоришь ему, кто он на самом деле?
— Ему всего десять лет.
— Я всё понимаю.
— Он не должен жить с бременем осознания того, что охотники убили бы его просто за то, что он есть. Только не в его юном возрасте.
— Я знаю, — повторила я. — Мы даже не знаем, почему эти охотники убивают потомков Бессмертных. Мы даже не знаем, сколько этих охотников и почему они охотятся на потомков Бессмертных. Как мы можем сказать Неро, что неизвестно сколько неизвестно каких людей охотится на наш вид по неизвестным причинам? Мы не можем взвалить эту проблему на его плечи.
Я повторяла эти слова снова и снова в своей голове в течение десяти лет. Неро заслуживал того, чтобы чувствовать себя в безопасности, чувствовать себя любимым. У него будет долгая бессмертная жизнь, чтобы беспокоиться о подобных неприятностях. В течение нескольких лет он не заслуживал ничего, кроме обычной драмы для десятилетнего малька Легиона.
Но я всё ещё чувствовала себя виноватой за то, что скрывала от него правду о его существовании.
— Он выглядит таким довольным, — я подошла к двери и увидела, как Неро разговаривает с моим отцом в гостиной.
— Да, сейчас он очень доволен собой.
Я вернулась к плите.
— Я имела в виду Неро. И тебе действительно нужно наконец-то начать ладить с моим отцом.
— Как будто он упрощает эту задачу, — Дамиэль положил готовые блины на сервировочное блюдо. — Вот что я скажу о твоём отце: он всегда старается организовать эффектное появление.
Я усмехнулась.
— Как и ты. Ангелы-мужчины — такие королевы драмы. Вы всегда выпячиваете грудь и распушаете перья.
Дамиэль обхватил меня за талию.
— Мне гораздо больше нравится, когда ты выпячиваешь грудь и распушаешь пёрышки, — его ладони обхватили мою попку.
Я оттолкнула его руку, прошипев:
— Не сейчас, Дамиэль. Мы не одни.
Он бросил взгляд в сторону гостиной. Неро и моего отца нигде не было видно.
— Не беспокойся о них. Они очень заняты обсуждением магических гранат, пылающих мечей и тактики боя. — Дамиэль притянул меня к себе так близко, что я едва могла различить, где кончается его тело и начинается моё. — Они не обращают на нас никакого внимания.
Моё сердце затрепетало в предвкушении. В последнее время мы с Дамиэлем проводили очень мало драгоценного времени вместе, и моё тело определённо скучало по его прикосновениям.
Но это семейный ужин, а не романтический тет-а-тет.
— У нас есть обязательства перед нашим гостем, — сказала я.
— А как же твои обязательства перед мужем? — он говорил прямо мне в рот. Его зубы игриво прикусили мою нижнюю губу. — Или твои обязательства перед самой собой? — он глубоко вдохнул, упиваясь мом запахом. — Я знаю, как сильно ты хочешь меня прямо сейчас, принцесса, — его хватка на моей попе усилилась, и он прижал меня к своему твёрдому телу.
Я старалась дышать ровно, хотя больше всего на свете мне хотелось схватить его за пояс и затащить в постель. Я ненавидела то, что нам приходилось жить в нескольких тысячах миль друг от друга, и то, что наша работа слишком часто отдаляла нас друг от друга.
— Сегодня твой ореол сияет особенно ярко, — прошептал он мне на ухо. — Давай посмотрим, насколько жарче я могу заставить тебя пылать.
— Ужин уже готов? — мой отец громко позвал из гостиной. — Архангел не привык дожидаться еду.
Дамиэль прорычал себе под нос несколько отборных ругательств.
— Пожалуйста, постарайся не сцепиться с моим отцом, — взмолилась я к нему.
Дамиэль натянул ослепительную улыбку.
— Я всегда хорошо к нему отношусь. Вот почему я испёк блинчики.
Затем он схватил тарелку с блинами с нагревательной подставки и зашагал в столовую. Я следовала за ним по пятам с запечённой индейкой. Различные гарниры мягко покачивались в воздухе вокруг нас, левитируемые магией.
Может быть, я просто выдавала желаемое за действительное, надеясь, что на этот раз наш ежемесячный семейный ужин пройдёт без всяких драм. В конце концов, мы же ангелы. Вот почему мы по очереди собирались то на территории моего отца в северной Европе, то у меня на Стихийных Просторах, то на территории Дамиэля здесь, на восточном побережье Северной Америки. Территориальное поведение ангелов означало, что мы все чувствовали себя лучше на нашей родной территории.
Всякий раз, когда обед проходил на территории Дамиэля или моего отца, драма становилась всё более драматичной. Однажды я предложила, чтобы мы всегда устраивали обед в моём замке, где ни один из них не имел превосходства, но и мой отец, и мой муж решительно отвергли это предложение. Они обвинили меня в попытке заграбастать преимущество себе.
Они оба были слишком умны, чтобы действительно поверить в это.
Не буду врать. Я рассматривала возможность того, что Дамиэлю и моему отцу нравилось препираться друг с другом. Если так, то эти семейные обеды обречены.
— Ужин подан, — весело сказала я и поставила индейку на стол. Я направила покачивающиеся тарелки, чтобы те тоже приземлились на стол.
Мы все заняли свои места вокруг стола. Дамиэль, как ангел этой территории, занял место во главе стола. Пронизывающий взгляд отца был прикован к нему. Он уже открыл рот, чтобы начать ссору.