Океан жизнь и ветер-судьба
Я не люблю слезы и страдания, даже в черной комнате я ищу взглядом свет. Иногда нахожу его лишь в себе.
- Слышала? К нам новенькая перевелась. Кто с ней говорил передавали, будто святой ангел, аж страшно.
В школьном коридоре раздавались звонкие голоса двух девочек, похоже, старшеклассниц.
- Конечно слышала! Не нравиться мне это. Строит недотрогу, «не такая как все» тфу.
Констатировала вторая, коверкая интонацию. Кажется не одобряла она такую всестороннюю доброту, слава о которой бежала впереди самой новенькой.
А новенькая, кстати, я. Меня эрикой зовут, приятно познакомиться. Об этом диалоге я узнала куда позже, правда, забегая на перед, скажу, что даже если бы я знала о нем в свой первый школьный день легче не стало бы.
Наверняка у тебя возник вопрос, правду ли говорили эти девочки, Ли, та, что принесла новость, и Карла, которой я не понравилась еще до знакомства? Да. Каждое их слово, начиная от всеобъемлющей ангельской любви к миру, заканчивая тем, что я не такая как все, правда. Только почему они сочли это плохим? Не любят тех, кто выделяется, или боялись меня, не подстраивающуюся под них, точнее, я делала это, но по своему.
Давай обо всем по порядку, а то опять собьюсь с мысли и расскажу что-то лишнее, сломав тебе всю интригу. Ой, не портив же, что я перешла на «ты»? в общем, окунемся в воспоминания, и выписки из дневника, мне немножко стыдно, но, надеюсь, ты не осудишь меня, читатель, и поймешь причину всех моих поступков как это, сейчас, спустя год, делаю я..
//20** год(прим. Все года указаны по человеческому летоисчислению), небеса, больница//
- Вы уверенны, что ей это необходимо?
Почти плача спрашивает мама в кабинете очередного «врача».
- Да, без этого урока она навсегда останется в своем возрасте, к сожалению, ничего другого предпринять нельзя.
В голосе отвечающего слышалось сочувствие, но в месте с тем жесткость, словно его решение не подлежит обсуждению, словно он отсек все вопросы.- Она точно справится?
Послышался тихий всхлип. Я стояла под дверью честно не подслушивая. Но стены были настолько тонкими, а голос матери и врача настолько громкими, что не слушать их я могла лишь заткнув уши руками или уйдя в другой коридор. Но мама будет волноваться, поэтому стою тут, рассматривая перышки на своих крыльях. Ах да, я не только обладаю ангельской добротой, но и в прямом смысле являюсь ангелом.
Лампы мигали издавая противный гул, пустые темные кабинеты, двери в которые были открыты привлекали мое внимание куда больше. В них таился страх, которого я не понимала тогда. Ответа доктора я не услышала.
- Эри? Ты тут, дорогая?
Мама подходит ко мне окликая и я бросаюсь к ней в обьятия, словно не видела не 10 минут, а несколько лет. Смотрю в ее глубокие голубые глаза. У меня такие же. И волосы светлые-светлые, цвета ржи. Мне на вид около десяти.
- Доктор сказал, что ты отправишься на землю в школу.
Пытаясь не выдать свою тревогу и не заставить волноваться еще и меня, говорит мама. Но как же не волноваться, когда я только что получила новость о том, что иду в совершенно другой мир. Когда вернусь обязательно расскажу всем знакомым! Снова обнимаю маму, хоть я и переживаю, но во мне кипит радость.
- Это же хорошо? Да, мамочка?
Чувствую, что беспокоится, думаю, это связанно со скрой разлукой. Но это ведь ничего, мы обязательно встретимся! А врач лучше знает чем мне помочь. Не совсем понимаю, в чем моя проблема, но раз я уже который день вижу перед собой однотипные палаты, прохожу какие-то тесты отвечая на вопросы, и изучила досконально коридоры всех больниц, в чем-то мне помощь все-таки нужна.
- Да.. да, конечно.
Мама поднимается и уводит меня из больницы, я снова встречаю солнце и приветливо машу ему рукой, и, клянусь, вижу как оно делает тоже самое в ответ.
//Спустя неделю, «водоворот»//
Меня нарядили в красивое, нежно белое платье. Юбка-клеш до колена, с подкладкой и тремя слоями полупрозрачной, мягкой, словно облако, такни, и топ из того же материала, усеянный большими и маленькими бусинками. Я волнуюсь и готова прыгать от радости. В груди словно шар, наполненный гелием, и я вот-вот взлечу не раскрывая крыльев, и понесусь с ветром-судьбой по большому и красивому, такому желанному и таинственному океану жизни.
- Здравствуй, Эрика Вирворт?
Наклоняется ко мне добрый на вид мужчина. Светлые короткие волосы и очень массивные крылья.
К сожалению, его образ почти стерся из моей памяти, оставшись неясным пятном. Но я помню, что он сделал. Мама прижалась ко мне, и ее неровные теплые губы коснулись моего лба. Вот и все прощание.