– Мрачно лучше, чем невозможно.
Она была права, и все же это был такой далекий шанс. Кроме того, я не хотела выходить замуж за кого-то ради политической выгоды; я хотела выйти замуж за кого-то по любви. Неужели это было так возмутительно?
– Я слышала, что он окрылил тебе ранее, - сказала Селеста, отвлекая мое внимание от переливающихся фонтанных лилий, которые цвели с наступлением темноты и закрывались на рассвете.
Мои щеки пылали так же жарко, как стена за моей спиной. – Я не думаю, что это было его намерением...
Она бросила на меня косой взгляд. – Он показал тебе размах своих крыльев или нет?
Я отвела глаза от ее всевидящих глаз и уставилась на статую ангела, извергающего воду из торжественно поднятой ладони. – Я не помню.
Она фыркнула, прежде чем погрузиться в размышления. Через мгновение она сказала: – Будь и тем, и другим".
– Что?
– Его женой и Малакимом.
– Я не могу, Селеста. Супруги не могут путешествовать на Землю.
– Ты когда-нибудь думала, что это может быть потому, что они этого не хотят?
– Почему бы им не захотеть вернуться сюда?
Селеста выпустила воздух уголком рта. – Ты думаешь, что твоя лучшая подруга вернется на Землю, как только она вознесется?
– Нет. Но Еве просто здесь не нравится.
– Ева не любит людей. Гибриды тоже, если уж на то пошло.
Я скрестила руки на груди. – Ева ничего не имеет против гибридов.
– Я восхищаюсь тобой, Лея, потому что ты самый добрый ангел, которого я знаю, но ты так ослеплена этой девушкой. Она змея с крыльями.
– Селеста!
Я пожурила ее как раз в тот момент, когда ее лицо сморщилось и пурпурное перо упало на землю.
Она смотрела на него несколько ударов сердца, затем, сморщив свой маленький носик, присела, подняла его и закрыла глаза, чтобы заново пережить, как она его заслужила. После того, как пушистые колючки показали ей воспоминание, они рассыпались в блестящую пыль.
– Этот чувак был таким чертовски упрямым. Загнал меня на стену, - сказала она, поднимая веки.
Затаив дыхание, я осмотрел ее маленькие крылышки, молясь, чтобы ее признание о закоренелом грешнике не стоило ей еще одного перышка. Когда ни один не упал, я вздохнула. – Не могла бы ты, пожалуйста, быть немного осторожнее со своими крыльями?
– Ты имеешь в виду, перестать высказывать мое мнение? Мои мысли довольно громкие.
– Ну, скажи им, чтобы были потише.
У нас было десять лет с того момента, как появились кости наших крыльев, чтобы заработать наши перья. Если мы терпели неудачу, они отпадали от нас, и мы становились смертными... хуже, чем смертными... Нефилимами. В Элизиуме или Абаддоне для нефилимов не было загробной жизни. Реинкарнации тоже не было, потому что нефилимы были бездушны.
Четыре воробья пролетели над нашими головами, щебеча арию, такую томную, что она казалась вдохновленной звездами и тьмой. Всякий раз, когда у них была аудитория, элизианские птицы наполняли сводчатый каменный атриум небесной музыкой, отменяя потребность гильдий в живых группах и человеческих звуковых системах.
Селеста пожала узловатым плечом.
– Бессмертие переоценивают.
– Не говори так.
Она сжала губы.
– Кроме того, умирать эгоистично, - добавила я. – Не будь эгоисткой.
– Как будто кого-то будет волновать, если я умру.
– Мне было бы не все равно, Селеста!
– Мне бы тоже было не все равно, - раздался глубокий голос, заставивший меня резко обернуться.
Маленький подбородок Селесты выпятился, когда она вытянула шею, чтобы посмотреть Ашеру прямо в глаза. Выражение ее лица сказало мне, что она ему не поверила.
Он провел длинными пальцами по своим светлым волосам до плеч. – Почему вы двое обсуждаете смерть?
– Потому что, как и Лея, я хочу стать Малакимом, - сказала Селеста, - но я не Чистокровная.
Ашер наблюдал за моей худощавой подругой. – Ты права; несправедливо, что гибридам не разрешается быть Малакимами.
– Достаточно несправедливо, чтобы довести это до сведения ох-такого-дальновидного-и-всемогущего Совета? - насмехалась она.
– Селеста, - прошипела я, переводя взгляд на ее крылья. Как я и боялась, упало перо.
На этот раз она не наклонилась, чтобы поднять его, это сделал Ашер. Его лоб наморщился, когда воспоминание о пере прокрутилось в его голове.
Когда оно дематериализовалось, он сказал: – Было бы обидно потерять кого-то с такой склонностью к сопереживанию.
Ее жесткая поза ослабла. Мои конечности тоже смягчились от слов Ашера. Не то чтобы я верила, что Архангелы были эгоистичными существами, но я не думала, что они особо беспокоились о нас, Флетчингах.