— Тем временем за стол сели Марк, Арно и Коля.
— Максим, как там Мариночка?
— После купания ей стало значительно лучше…
— Мне тоже… Максим, я вот о чем сейчас думаю — жаль, что ты не спросил у наших спасителей про пятнадцатое марта.
— Я сам жалею, что не спросил их об этом… Давайте есть, — Макс придвинул к себе тарелку со стейком из семги.
У Арно прозвучал сигнал поступления эсэмэс. Он достал телефон, вслух прочел сообщение:
— Проверь электронную почту…
Прямо с мобильника Арно вышел в интернет, открыл свой ящик, вслух прочел:
— Петр и Надежда Холод прикоснулись к тайне Маршала, потому и погибли. Артур и Ника пострадали из — за Петра и Надежды…
— Спасибо за информацию, — сказал Макс в пространство, — выходит, теперь мы будем под вашим наблюдением даже в сортире и во время занятий любовью?!.
Марку, Арно и Коле стало неуютно. Следом за Максом они принялись за еду.
— На мой взгляд — лучше быть «под колпаком «у гиперборейцев, чем у Маршала и его Аватара…
Макс чуть заметно кивнул. Марк и Коля взглядом дали понять Арно, что солидарны с ним…
Утром следующего дня Коля отбыл в Нью — Йорк к Беатрис.
А ближе к вечеру в Стар Хиллз прилетел Громов с очень пожилым грузином под восемьдесят, коротко доложил Захарову о спутнике:
— Гиви — сын советского моряка, спасенного англичанами во время второй мировой войны. Он много лет служил в армии, обучал новобранцев владению разным оружием. Я взял у него подписку о неразглашении… Максим Алексеевич, я не заметил здесь следов нападения…
— Это случилось в пустыне во время прогулки без охраны. Скажите Гиви, чтобы он активировал зенитные комплексы и обучил охрану стрельбе из них.
— Понял. Выполняю. Разрешите удалиться…
Макс кивнул. Громов вышел из кабинета…
А через два дня в Стар Хиллз прилетел Лоуренс Джойс.
Марк, Артур и Марина как раз находились в ангаре.
Ларри пообщался с сыном и дочерью, увидев Захарва, попросил с ним встречи тет — а — тет.
Мужчины прошли в кабинет. В приемной за дверью остался Арно.
Макс предложил Лоуренсу присесть, сам сел по другую сторону стола.
— Я слушаю вас, Ларри…
— Макс, как говорят русские — я сломал мозги, но так и не решил, в какой ситуации я сообщу отцу и матери, что нашлась их внучка… За Эдди я почти спокоен, он человек флегматичный, а Эвелин реагирует на все эмоционально. Она не истеричка, но радуется и злится от души, с глубоким переживанием. Хотелось бы придумать какую — нибудь неслучайную случайность, чтобы отвлечь Эвелин от главного, рассеять ее внимание. Но я вымотан процессом, что пришлось вести и ничего не могу придумать…
Макс размышлял не более минуты:
— Ларри, кажется я знаю, что нужно сделать. Но ничего не получится, если с вашей дочерью полетит Артур…
И Макс рассказал о том, что ему пришло в голову…
Ларри с интересом выслушал его, извинившись, тут же позвонил матери и получил ее согласие приютить у себя высокопоставленную влюбленную пару.
Затем Макс попросил Арно пригласить в кабинет Марка и Марину, изложил им свой план.
— Я согласен с папой, что внезапная радость может навредить здоровью бабушки и готов остаться с Артуром, если он не полетит в Майами…
— Я переговорю с Артуром, но не буду настаивать на том, чтобы лететь в Майами без него.
— Я бы тоже не хотел «давить «на Артура…
Макс подошел к Марине сзади, обнял, прижался к ее спине.
Лоуренс и Марк вышли в приемную, чтобы Максим и Марина побыли одни…
До утра Ларри устроился в номере сына.
А Марина, вернувшись с Артуром из ангара, сразу же решила поговорить с ним.
— Арт, отец хочет, чтобы перед презентацией в Москве я несколько дней провела у бабушки и деда. Ты летишь со мной?
— Я лишний. И в Майами. И в Москве. Не хочу, чтобы ты отвлекалась на меня, Солнышко. Но я все еще боюсь оставаться один…
— Марк остается здесь. У него много работы. Он может пожить у нас, если ты не против…
— Это было бы здорово. Ведь у него те же способности, что и у тебя… Солнышко, в Москву ты летишь с Захаровым?
— Скорей всего — да…
— Тем более — я остаюсь, — Артур горько усмехнулся, — тебе хватит и одного импотента… Я не хочу, чтобы он заболел…
Марина подошла к Артуру, взяла его руку, поднесла к губам, поцеловала.
Они дружески обнялись, поласкали друг друга.
— Прости меня, Солнышко, но я не могу без тебя жить…
Во взгляде Марины стояла боль:
— Все нормально, Арт. Мы все понимаем. Мы потерпим, пока ты не выздоровеешь…