Сильнее!
В этом была его вера.
Он думал о том, что если он остался жив, значит, это кому-то надо. Не ему одному. Не собственному искалеченному телу, а кому-то!
4. Шутник
— Как я уже говорил, противошоковые мероприятия у больных с переломом таза должны быть комплексными и начинаться как можно раньше. А развитие шока при таких переломах может усугубиться истеканием в забрюшинное пространство большого количества крови. Тут важна срочная госпитализация. Так, что у нас тут… Маргарита Ивановна, вы делали этому больному рентген?
Старшая медсестра отделилась от табунка врачей и медсестер и подошла к Белоусову.
— Да, Сергей Адамович, — она подала ему несколько снимков.
— Так… Посмотрим… Понятно. Как себя чувствуешь, боец? — передав снимки старшей медсестре, Белоусов уселся на стул возле кровати перевязанного щуплого солдатика.
— Отлично, Сергей Адамович, — криво усмехнулся тот.
— Почистили мы тебя хорошо. Заживление переломов началось. За «агрегат» свой можешь не беспокоиться. Разрыв мочеиспускательного канала был неполный.
— А я ходить буду?
— А куда ты денешься? — усмехнулся Белоусов. — Вот полежишь у нас немного, мы тебя понаблюдаем, чтобы ты опять не начал гноить, а потом иди куда хочешь.
Врачи заулыбались.
Галя тоже улыбнулась, но тут же почувствовала, как кто-то потянул ее за рукав халата.
— Галка, у тебя нет пару сотен? — шепотом спросил Королев. Вечно опаздывающий Королев. Вечно непричесанный Королев. Все медсестры каждое утро строили предположения относительно того, какая форма прически окажется на голове у медбрата Королева, и редко кто мог угадать. Иногда его шевелюра торчала во все стороны, иногда половина ее каким-то образом прилипала к черепу. Скорее всего, причудливость прически зависела от того, на каком боку и в каком положении Королев спал.
— Галя, я бы на твоем месте не давала, — лениво отозвалась стоявшая рядом с ней подруга. — Он у меня позавчера сотню стрельнул.
— Я ж в получку отдам! — со злобной отчаянностью огрызнулся Королев.
— Королев, тебе никто не говорил, что надо жить по средствам? — ехидно спросила подруга. — Мы вот, к примеру, получаем столько же, если не меньше. А нам, кроме жратвы, надо еще кучу косметики покупать.
— Тебе? Кучу косметики? — оглядев ее с ног до головы, криво усмехнулся Королев. — Н-да, тебе, вообще-то, надо.
Лицо Оксаны стало холоднее льда.
— В следующий раз, Королев, с голоду помирать будешь, я тебе гроша ломаного не дам. Все, кредит закрыт.
Галя, слушая их перепалку, улыбалась. Потом склонилась к уху Королева.
— У меня с собой нет денег. К обеду зайди в сестринскую.
— Галка, ты моя богиня! — проникновенно шепнул он, глядя на нее горящим взором.
— Конечно, она богиня, — согласилась Оксана. — А ты наглый попрошайка.
— А ты зануда, — огрызнулся Королев.
— Хамло, — пожала плечами Оксана.
— Мымра.
— А по мозгам?
Королев не стал ждать покушения на основной орган в своем организме и отошел подальше.
В это время Белоусов подошел к последнему больному в палате.
Галя улыбнулась пареньку, лежавшему на высокой постели. Его звали Степан. Это имя всегда связывалось у нее со стихотворным дядей Степой. Высоким и добрым. Возможно, этот Степан таким и был… до Чечни, откуда его привезли постоянно температурившим, с отеками и гнойными выделениями. Но запомнилось не его тяжелое состояние, а то, с какой удивительной стойкостью он переносил ежевечерние перевязки. В этом было что-то… что-то удивительное. К тому же он находил в себе силы шутить. Узнав, что в первые несколько суток после травмы в него влили полиглюкин, белковый плазмозаменитель, гидрокарбонат натрия, потом хлорид калия, потом раствор глюкозы с инсулином, он сказал что-то насчет того, что писал, наверное, исключительно кислотой, как Чужой из фильма про космического монстра. Иногда Степан интересовался названием даваемых ему лекарств и тут же так их коверкал, что не засмеяться стоило медсестрам большого труда.