Я чуть прибавил шагу, выходя вперед, к костру. Беженцы поспешно расступились, не сводя одного глаза со своей посуды. Я вскинул руку и громко произнес:
— Граждане, попрошу вашего внимания!
Внимание нам с Факелом и так было обеспечено, но надо же с чего-то начинать.
— Вначале хорошие новости! — продолжал я. — Вам больше не нужно бояться каннибала. Во-первых, не каннибал и был, а во-вторых…
Я картинно указал на бричку с трупами. Факел подвел лошадку к костру и остановился. Лошадка тихо фыркнула. Беженцы осторожно поглядывали на бричку и негромко переговаривались. Сзади подходили еще любопытствующие. Они не рисковали лезть на глаза инквизиции и те, кто оказался в задних рядах, быстро пересказывали им суть дела. Я расслышал слова: "да вроде похож", произнесенные женским голосом, и навострил уши, но тут старичок в заношенном смокинге прошамкал:
— Осмелюсь спросить, господа, а где остальные люди?
Беженцы тотчас притихли в ожидании ответа.
— Какие — остальные? — строго спросил Факел.
Под его взором старичок малость пожух, но не отступил и несколько витиевато напомнил, что пропало куда больше народу, чем мы сегодня настреляли.
— Не всё сразу, старина, — сказал я. — Не всё сразу. Давайте вначале с этими злодеями разберемся.
— Так вы же с ними это… разобрались уже, — произнес какой-то крестьянин.
По крайней мере, одет он был по-деревенски, и в лаптях.
— Не до конца, — ответил я. — Нам нужно знать, как их звали, где они жили и всё прочее.
Что именно "прочее", я и сам толком не знал, потому оглянулся на Факела.
— Эти люди наверняка бывали среди вас, — неожиданно мягко заговорил инквизитор. — Жили среди вас, пользовались вашим гостеприимством и высматривали, как бы напасть на вас. Посмотрите на них. Кто-нибудь уже видел их раньше?
Насчет гостеприимства он определенно маху дал, но в целом сработало. Когда Факел указал пальцем на трупы, взгляды последовали за ним. Люди забормотали, негромко переговариваясь. Бородатого признали сразу.
— Из городских он, — уверенно заявил босоногий парень призывного возраста с фингалом под левым глазом. — Из Дубровника.
Добрая дюжина голосов это тотчас подтвердила, но как его звали — никто сказать не мог. До личного знакомства он ни с кем ни снизошел. Всё, что знал парень:
— Плотник он здешний.
Как оказалось, бородатый регулярно набирал себе подручных: погрузить что-нибудь, например, или еще какую работу в том же духе исполнить. Работа обычно была тяжелой, но плотник считался государственным служащим и расплачивался полноценными пайками, причем, в отличие от других городских, ничего из них себе не забирал. За право первым полебезить перед ним, выпрашивая работу, мужики, бывало, даже дрались.
Затем женщина в синем платье заявила, что одного из подельников бородатого она точно встречала. Он, шельмец, у нее пятак занял, и не отдал. Женщину звали Вера Ивановна и она пришла с последней волной беженцев. Шли они на Петрозаводск, но прошел слух, будто бы в город беженцев не пускали, и они свернули на Дубровник. Здесь уже был лагерь таких же неудачников. Вот при повороте на Дубровник этот тип к ним и прибился.
Был ли с первым подельником — второй, этого Вера Ивановна не запомнила, но еще один босяк уверенно заявил, что в лагере они уже были вдвоем. Более того, эти двое еще и к плотнику подлизаться успели. Новоприбывшим приличная работа якобы не полагалась, ее и пришедшим раньше не всем хватало, но плотник в такие тонкости не вникал и брал тех, кто ему глянется.
— И, прямо сказать, — добавил парень с подбитым глазом. — Хоть и людоед, а справедливый человек был. А то эти, — он неопределенно мотнул головой. — Захапали всю работу себе, а жить всем надо.
Кто-то резко ответил, что его сюда никто не звал, и свидетельские показания потекли потоком. Если бы я вникал в перебранку, мог бы узнать, кто тут вор, кто — подлец, а по кому и вовсе виселица плачет.
— Ты был прав, — сказал я Факелу. — Коллектив не дружный.
Инквизитор со мной согласился, и добавил, что здесь мы уже узнали всё, что могли. Лошадка согласно фыркнула. Мол, пойдем отсюда. Когда мы уходили, парню подбили второй глаз.
— Давай-ка еще церковь проведаем, — сказал Факел. — Священники обычно многое о своих прихожанах знают.