— Но мы подозреваем, что культ проявляет интерес к тебе, профессор, — закончил инквизитор.
— Исключено, — сразу заявил профессор, не отрывая взгляда от книги. — Мои исследования не представляют для наших врагов никакой выгоды.
— Вот как? — произнес Факел. — И что же это за исследования?
Профессор-таки оторвал взгляд от книги и вперил его в моего товарища.
— Прошу прощения, господин инквизитор, но это строго конфиденциальная информация и раскрывать ее прежде времени я не имею права. Должен также указать вам, что само мое присутствие здесь является государственной тайной.
— Уже не является, — сказал я.
Профессор бросил на меня хмурый взгляд, как на таракана, который внезапно выполз посреди экзамена и, прежде чем его успели пришибить тапком, дал абсолютно верный ответ.
— Да, я вижу, — произнес профессор.
— Культисты проникли в наши структуры в Петрозаводске, — добавил Факел. — Очевидно, что там они пронюхали про тебя и твою работу. Больше им тут в Дубровнике ловить нечего.
Профессор посмотрел на него как на нерадивого таракана. Хорошо хоть тапком по лбу не шлепнул.
— В таком случае, они попросту теряют время, — заявил профессор.
— Да как сказать, — отозвался я. — Всё, что нам на пользу, им — во вред.
Некоторое время профессор изучающе смотрел на меня, словно бы решая, доверить ли мне такое знание или нет. Должно быть, мой недавний верный ответ убедил его, что студент не безнадежен.
— Да, это может пойти им во вред, — произнес профессор. — Большего я вам сказать не могу.
— Этого достаточно, — сказал Факел. — Культ здесь и у них достаточно оснований помешать твоей работе.
— На такой случай у меня есть телохранитель.
Профессор взглядом указал в сторону дверей. Там стоял Павел. Когда мы с Факелом оглянулись, он немедля подтянулся. Мол, готов исполнить свой долг.
— А сейчас, если позволите, я бы хотел вернуться к работе, — добавил профессор. — Эксперимент вступает в решающую фазу. Время дорого.
— Последний вопрос, — сказал Факел. — К этому эксперименту имеют отношение деревянные брусья в профиль пятиугольником?
— Нет. Не знаю, о чем вы говорите.
Мне показалось, что тут он врет. Очень уж быстро стрельнул взглядом в моего товарища. Думаю, Факел это тоже заметил, но вслух он сказал, что мы не смеем больше отвлекать профессора от работы. Тот облегченно вздохнул — причем на мой взгляд сделал это несколько демонстративно — и, пожелав нам всего хорошего, немедля зарылся в свои бумаги. Мы покинули кабинет. Павел вышел последним, аккуратно прикрыв за собой дверь.
— Как я и говорил, беспокоить его… — он кивком указал на закрытую дверь. — Это попусту тратить и свое, и его время.
— Вовсе нет, — ответил Факел, в такт словам ступая вниз по ступенькам. — Мы услышали достаточно, чтобы считать наши предположения верными. Культисты нацелены на эксперимент профессора. Скажи, Павел, когда должны были привезти брусья?
— Брусья?
Мне удивление Павла показалось искренним.
— Деревянные части для эксперимента профессора, — спокойно уточнил Факел.
Он уже спустился в холл и глядел через окно в сад. Тот густо зарос и какого-то строительства, да хотя бы и просто расчищенной площадки, там не наблюдалось.
— Мне он ничего про это не говорил, — сказал Павел. — А если он кого-то ждет, то предупреждает за день. Сегодня мы никого не ждали.
— Странно, — медленно протянул Факел. — А как же решающая фаза?
— Об этом он тоже не предупреждал, — спокойно ответил Павел. — Но если меня это не касается, то он и не говорит ничего. Моя задача — его безопасность, а он сидит здесь.
— А его эксперимент? — спросил Факел.
Над ответом Павел размышлял аж с полминуты. Факел его не торопил. Понятное дело, у нас свой устав, а у него свой. Я прошелся по холлу, разглядывая обстановку. Лучше бы этого не делал, право слово. Расписные тарелочки в серванте тотчас напомнили о тех блюдах, которыми меня потчевали в недолгую мою бытность раненым героем в Петрограде. Самым заслуженным пациентам в госпитале сервировали стол в отдельной столовой и там были такие же расписные тарелочки. Рисунок я в точности не запомнил, но кормили нас отменно.
— Если где-то что-то и есть, то не здесь, — наконец вполголоса произнес Павел. — Отчеты ему курьер привозит почти каждый день, — говоря "ему", телохранитель мотнул головой вверх, в сторону дверей кабинета. — Иногда он пишет ответ, но если всё по плану — то нет. Всё-таки почта денег стоит.
Вообще, да, хотя и дорогим удовольствием я бы ее не назвал. Впрочем, если каждый день пользоваться, копеечка к копеечке и набежит.