— Так вы не на бюджете? — спросил я.
Павел вздохнул и махнул рукой.
— Да куда там, — сказал он. — На академическом довольствии, и на том спасибо. Зарплату профессор мне вообще из своих платит.
И наверняка не такую, какая по тарифу положена. Ну да это заботы Павла. Я мысленно прикинул, как бы поненавязчивее перевести разговор поближе к ужину, раз уж мы так удачно про довольствие заговорили, но судьбе сегодня было угодно еще подразнить меня.
— Господа, — позвал Павел.
Тон его голоса изменился, и мне он сразу не понравился. Мы с Факелом дружно обернулись к нему. Павел указал за окно. Там по-прежнему был сад. Павел указал, куда смотреть. Это было пространство между двумя яблоньками, заросшее, как и все остальное в саду, по самые кроны.
— Оттуда удобно наблюдать за домом, — негромко, словно бы из сада могли нас подслушать, произнес Павел. — И окна видно, и улицу немного, и черный ход. Только ветка мешает. Сейчас она отодвинута.
Похоже, свое дело он действительно знал. Хотя никого меж яблонями я не разглядел, но в таких зарослях да в сумерках это и не мудрено.
— Мы сможем пройти туда незаметно? — спросил я.
— Нет, — ответил Павел. — Калитка в сад заперта и тоже на виду. Если наблюдатель клювом не щелкает, то должен нас заметить еще на подходе.
— Это нам знак, — сказал Факел, поправляя раструб огнемета. — Что служителям Господа таиться не пристало. Павел, где ближайший выход в сад?
— Прямо перед вами, — ответил Павел, указав на окно. — Но лучше выйти через черный ход.
Я его поддержал. Знаки знаками, но в этих окнах мы будем, скорее, мишенями. Факел посмотрел на окно, наверное, представил, как он будет перелезать через высокий подоконник, и неохотно согласился на черный ход.
Мы протопали узким коридором мимо кухни. Коридор освещала газовая лампа, висевшая над входом в нее. Павел на ходу вынул из кармана ключи и негромко обратился ко мне:
— Вы, пожалуйста, погасите ее по моему сигналу. Вначале я дверь отопру.
Я кивнул и встал под лампой. Из кухни вкусно пахло копченостями. Павел сделал еще шаг к двери и резко вскинул руку, призывая к осторожности. Факел остановился на месте. Я положил руку на чехол с винтовкой. В наступившей тишине стало слышно, как тихонько побрякивает металл о металл. Кто-то копался в замке.
Павел беззвучно шагнул в сторону, прижимаясь спиной к стене. Убрав ключи, он вынул из-под пиджака "Бульдог". Эти короткоствольные револьверы были популярны у наших полицейских. Я аккуратно вытащил из чехла свою прелесть. Факел потянулся было за раструбом огнемета, но я жестом остановил его. Дом, конечно, каменный, но стены обшиты деревом. Факел едва заметно кивнул и остался стоять, расправив плечи и перекрывая собой весь проход. Я снял винтовку с предохранителя и нацелил ее на дверь.
Кто-то по ту сторону продолжал копаться в замке. Факел жестом указал на лампу, предлагая ее погасить. Я в ответ помотал головой. Яркий свет ударит в глаза входящему и одновременно осветит его для нас. Если он, конечно, справится с замком. Что-то для взломщика он слишком долго копался. Павел криво усмехнулся, но револьвер держал наготове.
Наконец, замок громко щелкнул. Наступила полная тишина. Тот, за дверью, вслушивался в звуки из дома. Мы — наоборот. Никто ничего не услышал.
Дверь открылась. На пороге стоял мужчина в черном. Его лицо было скрыто маской, а сверху его прикрывала кепка с широким козырьком. В правой руке взломщик держал револьвер. Модель я не разглядел, но ствол у нее был длинный.
— Брось оружие! — рявкнул Павел.
Прозвучало страшно. Взломщик вскинул револьвер. Мы с Павлом выстрелили одновременно. Взломщик рухнул на спину. На улице кто-то крикнул:
— В атаку!
Тут уж Факел решительно шагнул вперед, поднимая раструб огнемета. В дверях появился коренастый бородач с обрезом в руках. Струя пламени вынесла его прочь. Факел специально подкрутил помощнее струю, чтобы на пол горючка не попала. На улице бабахнул выстрел. Не знаю уж, кто куда стрелял, но в открытую дверь он точно не попал. Павел торопливо захлопнул ее и задвинул засов.
Из холла донесся звон разбитого стекла. Мы поспешили туда. Пробежали едва ли полпути, когда из кухни раздался треск дерева. Не иначе, там кто-то высаживал раму. Я оглянулся. Павел револьвером махнул вперед, а сам нырнул на кухню. Мы с Факелом выбежали в холл.
Крайнее слева окно вместе с рамой валялось на полу. Осколки стекла разлетелись по всему холлу, и тускло отсвечивали на зеленом ковре, словно бриллианты в траве. Через подоконник внутрь лез какой-то совсем уж заросший мужик. Борода, усища, густая копна на голове — за волосами одни глаза да кончик носа видны были. Глаза сверкали бешенством.