— Главное, что он не привлечет демона, — ответил я.
Факел несколько секунд думал, потом сказал:
— Да. Это главное. Если только он, — инквизитор раструбом огнемета указал на тело профессора. — Не построил настоящее.
Вот любит он придумать, чтобы пострашнее было.
— А я слышал от штурмовиков, что для гнезда обязательно нужен демон.
— Чтобы оно работало — да, обязательно, — подтвердил Факел.
— А демонов у нас тут нет, — закончил я.
— Молю Господа, чтобы ты был прав.
По мне так можно было и не беспокоить Господа по пустякам. Достаточно было взглянуть на убитых. С ними расправился человек или одержимый. Последнее даже скорее всего. Они те еще шустрики и много ран — это их почерк, причем они за раз могут в бешенном темпе нанести их до десятка, поэтому первое правило: близко их к себе не подпускать. Оно, в принципе, ко всей нечисти относится, но тут оно просто наиглавнейшее.
— Ладно, — негромко сказал я. — Кто бы он ни был, мы опоздали. Мы знаем, что убийца — мужчина, и что он охотится за ангелом. Было бы неплохо его опередить.
Если убийца действительно сумеет найти ангела и сдать его, ему все преступления спишутся.
— Надо найти гнездо, — произнес Факел.
Внизу негромко вскрикнула барышня. Я метнулся к дверям. Барышня стояла у выхода в коридор, закрыв рот руками. Над ней возвышалось уродливое существо.
Когда-то оно, вне всякого сомнения, было человеком. Высокое и тощее, с длинными руками и торчащими из локтей шипами, теперь оно больше походило на дерево, на которое кто-то смеха ради напялил безрукавку и потертые, оборванные снизу штаны. Редкие седые волосы обрамляли сероватую лысину. Правой рукой существо держало красную папку. Пальцы у существа были длинные и тонкие, а когти на них походили на кинжалы даже по цвету.
На первый взгляд — типичный одержимый. Причем не начинающий, а самый что ни на есть матерый. Я вскинул винтовку. Одержимый мгновенно развернулся ко мне.
Глаза у него были черные, без зрачков, а взгляд цепкий. Я как в эти глаза взглянул, так раза в два замедлил движения. Будь на моем месте новобранец, тот бы и вовсе застыл, но нас в полку муштровали до уровня рефлексов. Руки сами помнили, что делать, и мозг им в этом деле вовсе без надобности.
Пока винтовка поднималась в положение для стрельбы стоя, на морде одержимого проступило узнавание. Нет, я точно уверен, что раньше мы с ним не встречались, даже когда он был в человеческом облике, но он меня узнал точно. И столь же точно он не был рад меня видеть. Тут, по крайней мере, взаимно.
— Разнюхал, — прошипел одержимый. — Но поздно, человечек. Поздно.
— Да нет, — с силой выдохнул я. — В самый раз.
Я поймал его морду в прицел. Морда тотчас исчезла. Ощущение скованности — тоже. Одержимый отскочил прочь. Окно в сад было открыто. Одержимый серой молнией перемахнул через подоконник и пропал из виду. Я выстрелил, пытаясь поспеть за ним, но только зря германский патрон израсходовал. Когда я сбежал вниз, в саду уже никого не было.
— За ним, Глаз! — крикнул сверху Факел.
Я выскочил в сад. От одержимого не осталось и следа. Тоже обычное дело, кстати. Умеют они быть аккуратными, когда не психуют. С оружием наготове я направился в сторону калитки. Она оказалась открыта. Раньше тут, помнится, навесной замок висел. Я бросил быстрый взгляд по сторонам. Замок валялся в траве. Толстая металлическая дужка была вывернута и вырвана.
На улице стоял какой-то горожанин, бледный, как привидение. Еще и, как специально, в белом костюме.
— Где он? — шепотом спросил я.
Уточнять, кто "он" — не потребовалось. Горожанин очень осторожно приподнял левую руку и указал дальше по улице. Улица была пуста. Я зашагал по ней в сторону городской ограды. Чем дальше от центральной улицы, тем более простецким выглядело жилье. Если какой-нибудь горожанин внезапно богател или продвигался по служебной лестнице, он, наверное, просто переезжал ближе к центру.
В доме справа открылась дверь и на крыльцо вышел высокий мужчина в темно-зеленом сюртуке и таких же брюках. На ногах у него были армейские сапоги.
— Эй! — негромко окликнул его я. — Видели его?
— Кого? — отозвался мужчина, с интересом оглядываясь по сторонам.
Стало быть, не видел.
— Здесь бегает одержимый, — сообщил я ему, одновременно окидывая его дом внимательным взглядом; окна были закрыты и ни одного разбитого. — Вам лучше вернуться в дом.
Мужчина, мгновенно став серьезным, коротко кивнул и скрылся за дверью. Я зашагал дальше. В дома не заглядывал. Если бы одержимый хотел драться, он бы напал сразу. Страх им, в отличие от простых бесов, не ведом. Чужое тело не жалко, а до души, или что там у нечисти вместо нее, мне всё равно не добраться. Без тела она, конечно, отправится в ад, но так для нечисти это дом родной. Нет, если одержимый сбежал, значит, у него есть дела поважнее.