— Эх, проклянет нас поп, — тихо заметил я.
— Не волнуйтесь, я отмолю, — отозвалась сестра Анна. — Только вы уж, пожалуйста, присмотрите за нашим домиком. Нам там еще жить и жить.
— Если что, найдем вам по инквизиторской линии домик получше, — пообещал я.
— Тогда громите этот нещадно, — с легкой улыбкой разрешила сестра Анна.
Я улыбнулся в ответ. Ее подопечные тоже взбодрились. Ну да, можно и громить. Всё, что там было ценного, они уже вынесли. Даже одну скамейку прихватили. На ней сейчас отдыхали самые младшие.
Факел тем временем отобрал десяток охотников для засады. Тут, кстати, любителей пострелять уток оказалось больше, чем обычно выделялось разрешений на поселение вроде Дубровника; у нас в Кронштадте каждый год за них спор и вечная борьба с теми, кто норовит получить вне очереди, так что про квоты я хорошо знаю. К сожалению, всем охотникам в здании приюта было бы попросту не развернуться, поэтому остальные ополченцы получили приказ развернуться поблизости и без команды носа не высовывать.
Сторож сказал, что в таком случае они укроются за городской оградой. Частокол был высотой метра два, но, как оказалось, у каждого бойца имелась в запасе приставная лесенка. Она была короткая, едва-едва хватило бы выглянуть из-за ограды, зато и не тяжелая. Право слово, не ожидал я такой предусмотрительности от простых ополченцев. Глядишь, и справимся.
— Ну, с Богом! — сказал Факел.
Староста порывался еще напутственную речь произнести с балкона, но Факел строго на него глянул, и тот увял. Мы выступили в полной тишине. Встречным говорили, что идет охота на людоеда, и им лучше укрыться дома, чтоб не попасть под шальную пулю. Несколько ополченцев разбежались по городу, чтобы без лишнего шума предупредить жителей об опасности. Да что толку? Нет, кое-кто действительно спешил спрятаться, но многие попросту желали нам удачи и продолжали заниматься своими делами, а некоторые так и вовсе увязались следом. Общую мысль выразила беженка Вера Ивановна:
— Как стрелять начнете, так и попрячемся.
В лагере беженцев народец вообще сбежался словно бы цирк приехал. Тут уж Факел на них рявкнул. Мол, прячьтесь, бестолочи, сейчас стрелять будем. Люди неохотно разошлись, но ушли недалеко, а когда наш отряд скрылся в здании приюта, так и вовсе начали обратно подтягиваться.
Я оставил Факела с остальными внизу и взобрался на бывшую колокольню. Колокольня, кстати, оказалась настолько бывшая, что я еле добрался до верхней площадки. На полпути чуть не навернулся вниз. От лестницы уцелели лишь отдельные участки. Когда я неудачно наступил, их стало на один меньше. Верхняя площадка так и вовсе отсутствовала. Лишь пара ржавых штырей, торчавших из стен, указывали, где раньше находился пол. Потыкав в них каблуком, я нашел, что они еще неплохо держатся, и рискнул встать на них.
Зато обзор отсюда был великолепный. Я видел и опушку леса с проходящей вдоль него дорогой, и лагерь беженцев, и наше бравое ополчение на лесенках. Головы, как и следовало ожидать, торчали над частоколом, но не более того. Уже хорошо. Некоторые даже выглядывали не поверх кольев, а в промежуток между острыми верхушками. Этих я бы вообще представил к награде.
Небо затянула плотная пелена сероватых облачков. Дождь то ли будет, то ли нет, а вот солнце точно в оптическом прицеле не отразится. Это мне на руку. Вынув винтовку из чехла, я еще раз окинул взглядом наши позиции.
Сторож со своей бабахалкой устроился на крыше ближайшего дома. Я осторожно помахал ему рукой. Он заметил, и махнул в ответ. Я указал ему на высунувшихся бойцов. Сторож глянул, но не понял, и пожал плечами, потом указал винтовкой на ближайшую вышку. Оттуда тоже высовывался стрелок. Должно быть, сторож имел в виду, что его люди сидят повсюду. На соседней вышке я тоже приметил стрелка, но этот хотя бы не высовывался. Я смог разглядеть его лишь через оптический прицел.
Между палатками туда-сюда бродили беженцы, ненавязчиво смещаясь поближе к приюту. Самые нахальные уже чуть ли в окна не заглядывали. У меня к ним был только один вопрос: зачем с таким отношением к собственной безопасности они куда-то бежали? Жаль, задать его им я так и не успел. Действительно было любопытно.
Из лесу начали выезжать телеги. На них сидели люди с оружием в руках. Большей частью с винтовками или охотничьими ружьями. У некоторых были пистолеты, заткнутые прямо за пояс.
— Факел! — крикнул я вниз. — Едут!
— Слышу! — донеслось снизу. — Все по местам!
Силы культистов уместились на восьми телегах. Первую тянула пара вороных лошадей. Впрочем, на ней и культистов было заметно больше. Будь у нас хоть один пулемет, сейчас бы вся эта компания была бы уже на полпути в ад. Остальные семь телег были запряжены каждая одной лошадью, но бежали они не менее резво, чем первая пара. Промчись такая кавалькада по булыжной мостовой, только бы искры из-под копыт летели.