Когда наш отряд прошел в ворота, к нам то и дело подбегали местные жители с вопросом: куда им бежать и где прятаться? Я им советовал не паниковать и спокойно подготовиться к эвакуации. С таким же успехом мог просто проорать: спасайся кто может! Люди разбегались с криками, что инквизитор велел собирать вещи! Отряд ополченцев тоже редел прямо на глазах.
К дому старосты мы и вовсе подошли втроем со сторожем. Поднимаясь по лестнице, Факел улучил момент и тихо спросил у меня:
— Думаешь, староста не посмеет отказать инквизиции?
— Думаю, посмеет, — негромко отозвался я. — И уверен, что так будет лучше для всех. Сам же слышал, какие настроения в народе. С таким настроем от них уж точно проку не будет.
Факел ненадолго задумался, затем остановился посреди лестницы.
— Если ты думаешь, что такие бойцы бесполезны для нашей миссии, зачем мы вообще идем к старосте? — спросил он.
На этот вопрос у меня был ответ.
— Затем, что господинчик слишком быстро удрал, и мы не успели спросить, что там с нашими штурмовиками.
— Ах, эти, — отозвался Факел. — Даст Бог, поспеют вовремя.
Могу поспорить, он уже забыл про них.
— Вовремя — это когда? — спросил я. — В той телеграмме вроде ничего про штурмовиков не было…
— Не видел, — уверенно сказал Факел.
Значит, точно не было.
— Ну и как, по-твоему, мы сможем согласовать с ними нашу атаку на гнездо, если даже не знаем, когда они прибывают?
Ну и, разумеется, мы не полезем туда, пока не прибудут штурмовики, но этот аргумент озвучивать моему товарищу бесполезно. Он и на озвученный-то вопрос изобразил недоуменную физиономию, мол, да я и не собирался ничего с ними согласовывать. Как он до сих пор без меня не умер — ума не приложу!
— Так вы идете, господа? — окликнул нас сверху сторож.
Наверняка он был бы рад услышать, что мы передумали. Я сказал, что идем. Сторож вздохнул и затопал по коридору.
В этот раз нас встречала тишина. Печатная машинка, как и раньше, стояла на столике, накрытая чехлом, а вот ее очаровательной хозяйки нигде не было видно. Я начал за нее беспокоиться. Ольга Львовна, конечно, отправилась пешком, но куда раньше господинчика и по короткому маршруту.
Дверь в кабинет старосты была распахнута настежь, и мы зашли. Василий Никанорович сидел за своим столом. Рядом стоял тощий господинчик, всем своим видом изображая: меня тут нет. Он мне даже показался тощее чем обычно. На лице старосты было написано, что доклад о том, что всё пропало, уже состоялся.
— Господи, неужели это правда?! — воскликнул староста, обращаясь почему-то ко мне.
— Если вы про прорыв фронта, то, боюсь, это так, — сказал я. — Профессор Леданков построил у вас на болотах гнездо демонов и они идут на новоселье.
Староста всплеснул руками и воскликнул:
— Ох, да чтоб его черти взяли!
— Уже взяли, — ответил я. — Но проблемы это не решило.
— И что же нам делать? — староста обхватил голову руками, и тотчас вскочил с кресла со словами: — Где-то у меня должен был быть план эвакуации.
Он метнулся к шкафу, на ходу вынимая из-за пазухи ключ.
— А плана обороны города у вас нет? — хмуро спросил Факел.
— От демонов? — переспросил староста, отпирая дверцу, и тотчас ответил: — Такого точно нет. Для этого у нас есть вы, господа.
Судя по тому, с какой лихорадочной поспешностью он перелистывал листы в коричневой папке, которую выдернул из шкафа, в нас староста не слишком-то верил. Факел покачал головой и молча направился к выходу. Тощий господинчик стрельнул взглядом ему вслед и снова уподобился полному отсутствию самого себя.
— Скажите-ка, — быстро обратился я к нему. — Что ответили на мой рапорт?
Господинчик первым делом стрельнул взглядом в сторону старосты. Тому было не до нас.
— Телеграмку вашу я отправил, — шепотом сообщил он. — Получение нам подтвердили, а ответа, извините, не было. Я хотел подождать, но тут пришла эта телеграмка, — он едва заметно кивнул в сторону рабочего стола. — Я должен был немедля сигнализировать.
— Ясно, — отозвался я, тоже непроизвольно понизив голос. — А Ольгу Львовну вы там, часом, не встречали?
Господинчик мотнул головой. Я кивнул и вышел вслед за Факелом. Староста вслух зачитывал пункты плана эвакуации, и с каждым последующим пунктом его голос звучал всё более и более озадаченно. План был написан самым суровым казенным канцеляритом. В нем и профессионалы, бывает, плавают, а уж шансы сбежать у этого Василия Никанорыча и вовсе стремились к абсолютному нулю. По крайней мере, если он собирался следовать плану.