— Вовсе нет, — ответила барышня с улыбкой.
— Вы ведь не собираетесь меня схватить? — добавила она шипящим тоном.
Собственно, именно это я и планировал.
— А у меня получится? — спросил я, делая еще шаг.
Барышня снова помотала головой, после чего на два голоса заверила меня, что не стоит даже пытаться. В обоих голосах звучала полная уверенность. Ну что ж, нет так нет. Был у меня еще один козырь в рукаве. Точнее, в кармане. Делая следующий шаг, я прикинул, как бы половчее разыграть его. Так ли, эдак, а мне всё равно надо было подобраться поближе.
— Что ж вы, Ольга Львовна, — сказал я, переступая через корягу. — Связались с такой плохой компанией.
— Плохие девочки при ближайшем рассмотрении бывают не так уж плохи, — прошипела барышня, соблазнительно изгибаясь на своем троне. — Не так ли, господин Марков?
— Бывает и так, — пока я говорил, я осмотрелся, словно бы выбирая место посуше, и приблизился к барышне еще на один шаг. — Но что скажет ваш брат?
— А вам не наплевать? — лениво-шипящим тоном осведомилась барышня.
— Ох, если бы вы знали, господин Глаз, как он меня утомил, — добавила она, грациозно потягиваясь и расправляя крылья. — Только и делал, что говорил. Сделай то, сбегай туда, раздобудь это. А сам он, видите ли, слишком великий газетчик для рутины. Но знаете, господин Глаз, все его великие статьи на самом деле написаны мной, так что человечество ничего не потеряло от того, что он, наконец, заткнулся.
Последнюю фразу она произнесла с чарующей улыбкой, но в ее голосе сквозила даже не злоба, а настоящая ненависть. У меня аж мурашки по спине пробежали.
— Он мертв? — спросил я, не сомневаясь в утвердительном ответе.
— Мертв, — прошипела барышня.
— Но, если вашему доброму сердцу будет от этого легче, он умер легко и быстро, — добавила она, и вновь улыбнулась, явно смакуя приятные воспоминания.
Даже если газетчик умер быстро, вряд ли его последние мгновения были приятными для него.
— Он просто не стоил того, чтобы придумать для него интересную смерть, — прошипела барышня. — В отличие от вас, господин Марков.
Справа в зарослях промелькнул красный плащ.
— Вот как? — произнес я, как бы между прочим придвигаясь еще чуть ближе. — И что же вы придумали для меня?
Барышня с интересом наблюдала за моими маневрами.
— Это сюрприз, — сказала она с улыбкой.
— Что ж, пусть будет сюрприз, — отозвался я, выходя на позицию для рывка вперед.
Между мной и барышней оставалось метра три ровной земли. Я глянул, нет ли там чего в высокой траве. Если и было, я этого не заметил. Однако Ольга Львовна оставалась подозрительно спокойной, и это не могло не настораживать.
Делая вид, что окидываю взглядом окрестности, я как бы ненароком повернулся к ней правым боком, а левую столь же невзначай опустил в карман. Там у меня лежала ладанка. Она, если можно так выразиться, досталась мне в наследство от одного дезертира-самокатчика. Тот хранил в ней ладан из самого Иерусалима. По крайней мере, самокатчик утверждал именно так. Может, и приврал, но это вряд ли. Демон, помнится, с того ладана знатно прочихался. Чуть мозги не вычихал наружу.
У меня в ней был ладан из Александро-Невской лавры, что в Петрограде. Может, и пониже классом, чем Иерусалим, так и противостоял мне сейчас не демон в полной силе, а всего лишь одержимая, да и та не закончила своего обращения. Хотя, подойдя ближе, я заметил, что барышня успела отрастить не только крылья, но и хвост.
Хвост был тонкий, длинный и раздвоенный на конце. Каждый кончик заканчивался острым шипом ядовито-зеленого цвета. Сомневаюсь, что он действительно был ядовит, скорее, шип казался выточенным из темного изумруда с черно-зелеными прожилками, но ткнет таким — всё равно мало не покажется! Надо быть с ней поаккуратнее.
— Знаете, а у меня тоже есть для вас сюрприз, — сказал я.
На лице барышни отразился живейший интерес. По краю полянки у нее за спиной неуклюже крался Факел с огнеметом наготове. Барышня навострила туда ушки, но взгляд ее не отрывался от меня. Я потянул ладанку из кармана, одновременно нашаривая пальцами защелку. Она — тугая, поэтому лучше было бы ее отщелкнуть заранее.
— Люблю сюрпризы, — прошипела барышня, и тут же уточнила человеческим голосом: — Приятный?
— А вот сейчас и узнаем, — ответил я, одновременно большим пальцем подцепив защелку.
Сегодня она поддалась на удивление легко. Я шагнул к барышне, протягивая ей ладанку. Ольга Львовна наклонилась вперед. В ее глазах промелькнуло удивление. Я одним движением пальца откинул крышку. На ней красовался Георгий Победоносец, но изображение уже настолько стерлось, что его было сложно опознать. В воздухе поплыл аромат ладана. Барышня резко отпрянула и взмахнула крыльями. Я рванулся к ней. Она хлестнула меня хвостом. Каким-то чудом я увернулся от шипов, а то бы прямо по лицу заехало, но не удержал равновесие и завалился на спину.